Гобелены Фьонавара - Гай Гэвриэл Кей Страница 101

«Потому я и появилась на свет». И эта мысль вдруг отчетливо высветила для нее то, что, как в ножнах, заключено было внутри ее светящегося тела. И она испугалась.

Он заметил это и подошел ближе. Она была того же цвета, что и взошедшая луна в небесах, но рог ее, коснувшийся травы, когда она опустила голову, чтобы быть ближе к нему, был совершенно серебряный.

«Как мое имя?» – спросила она мысленно.

«Нимфа Имрат», – ответил он, и она почувствовала, как внутри ее звездой вспыхнула неведомая сила.

И она радостно предложила ему: «Хочешь полетать?»

Она чувствовала, что он колеблется, и чуть обиженно прибавила: «Я же не дам тебе упасть!»

И услышала, как смеется его душа.

«Я это знаю, о светлая! – поспешил он заверить ее, – но ведь, если мы полетим, тебя могут увидеть, а наше время еще не пришло, верно?»

Она нетерпеливо тряхнула головой; ветерок играл ее гривой. Здесь, на опушке, деревья росли не так густо, и ей были видны луна и звезды, что было очень приятно. «Но здесь нас никто не увидит, – сказала она ему. – Здесь же никого нет. Кроме одного человека». Небо звало ее.

«Да, кроме моего отца, – сказал он. – Я люблю его».

«Ну тогда и я буду его любить, – откликнулась она. – А теперь мне хотелось бы полететь. Иди сюда!»

И он мысленно ответил ей: «Хорошо», – и вскочил ей на спину. Он оказался таким легким, совсем ничего не весил, а она была уже очень сильна и должна была непременно стать еще сильнее. И когда они проходили мимо того, второго, человека, она почтительно поклонилась ему, нагнув к земле свой рог, потому что этот человек был значительно старше Тэйбора и потому что Тэйбор любил его.

А потом они выбрались из леса, и там… там был такой простор, и травы, и небо, ах какое бескрайнее небо было у нее над головой! И она впервые в жизни расправила свои крылья, и они взлетели, радуясь от всей души, чтобы поздороваться со звездами и луной, чьей дочерью она себя считала. Она по-прежнему могла читать его мысли как свои собственные, и чувствовала, каким невероятным возбуждением он сейчас охвачен, ибо отныне они были связаны навечно. И она отлично понимала к тому же, как они великолепны, проплывая в ночном небе, нимфа Имрат и этот юный всадник, который знает ее имя.

Ивор не сумел сдержать слез, когда золотисто-серебряный единорог, на котором ехал верхом его сын, поклонился ему до земли. У него действительно слезы были слишком близко, как любила поддразнивать его Лит, но такое чудо…

Повернувшись и глядя им вслед, он увидел еще большее чудо: единорог взлетел. Ивор полностью утратил чувство времени, забыл обо всем на свете, любуясь Тэйбором, который верхом на этом волшебном существе летал по небу. Он и сам испытывал почти такую же радость, какую испытывали они, упиваясь этим полетом, и чувствовал, что на душу его снизошло благословение. Еще бы! Ведь он вошел в Пендаранский лес и вышел оттуда живым! Мало того, ему было дано увидеть, как дитя великой Богини-матери несет на спине его сына, мчась в небесах над Равниной подобно дивной комете!

И все же он был настоящим вождем племени и слишком мудрым и опытным человеком, чтобы забыть о наступлении Тьмы. Даже это дивное существо, этот дар Богини не могло появиться на свет без особой на то причины. Тем более оно было того же тревожного цвета, что и эта кровавая луна в небесах. А еще Ивор знал, что Тэйбор никогда уже больше не будет прежним. Но он отогнал эти печальные и тревожные мысли – пусть подождут светлого времени; сейчас, ночью, он больше всего хотел в душе воспарить над землей вместе с этими двоими, юными и прекрасными, что играют с ветром там, в вышине, среди звезд. И, глядя на них, Ивор смеялся счастливо, как ребенок, – так он не смеялся уже невесть сколько лет!

Он не знал, сколько прошло времени, когда они наконец спустились на землю недалеко от того места, где он стоял. Он видел, как его сын прильнул щекой к морде единорога, поцеловав его прямо в светящийся серебряный рог, и отступил, а дивное существо грациозно повернулось и удалилось во тьму Пендаранского леса.

И тогда Тэйбор повернулся к отцу. Глаза его опять смотрели как прежде, но он молчал, ибо слов просто не было. Ивор протянул к сыну руки, и тот бросился в отцовские объятия.

– Ты видел? – спросил через некоторое время Тэйбор, прильнув к груди отца.

– Видел. Вы были просто великолепны!

Тэйбор выпрямился, в юных глазах его снова плеснулось счастье, радость, которую доставил ему этот танец в поднебесье.

– И она поклонилась тебе! Сама! Я не просил! Я просто сказал, что ты мой отец и я люблю тебя, и она сказала тогда, что тоже тебя полюбит. И поклонилась.

Душа Ивора была полна света.

– Пойдем, – сдавленным голосом сказал он, – нам пора домой. Мать, должно быть, все глаза выплакала от тревоги за тебя.

– Мама? – переспросил Тэйбор так смешно, по-детски, что Ивор не выдержал и расхохотался. Они сели на коней и поехали назад, теперь уже медленно, держась рядом, со всех сторон окруженные землями Равнины. И на пороге войны странный мир и покой воцарились вдруг в душе Ивора. Это была его земля, она принадлежала его народу с таких давних времен, что точная дата уже не имела значения. От Андариен до Бреннина, от восточных гор до Пендаранского леса все это покрытое травой пространство принадлежало дальри. Они были сплавлены с Равниной в единое целое! И Ивор с наслаждением внимал этим торжественным мыслям, точно звукам прекрасной музыки, точно звучащим чисто и слаженно аккордам великого оркестра – Знания.

Что ж, пусть и в будущем эта музыка все время звучит и не умолкает в его душе, несмотря на неумолимо надвигающуюся Тьму! Хотя Ивор прекрасно понимал, что под натиском Тьмы музыка эта вполне может и перестать звучать в душе его народа. «Завтра, – думал Ивор, – беспокоиться об этом я начну завтра». А пока что он скакал по бескрайним просторам Равнины рядом со своим младшим сыном и скоро увидел Лит, ждавшую их у западных ворот лагеря.

Тэйбор на ходу спрыгнул с седла и бросился к матери. Глядя на них, Ивор с трудом сдерживал слезы. Старый глупец! Нет, его жена совершенно права: для мужчины он чересчур чувствителен! Наконец Лит, не выпуская сына из объятий, вопросительно глянула на него, и он смог лишь коротко кивнуть ей в ответ.

– Ну что ж, молодой человек, а теперь немедленно в постель! – решительно приказала она Тэйбору. – Через несколько часов мы выезжаем. Тебе необходимо поспать.

– Ой, мама, – заныл Тэйбор, – я же только и делал, что спал…

– В постель! – Когда Лит говорила таким тоном, дети старались с ней не спорить.

– Хорошо, мама, – покорно согласился мальчик и поплелся в лагерь с таким счастливым выражением лица, что даже Лит не выдержала и улыбнулась. Всего четырнадцать, думал Ивор. Что бы там ни выпало ему на долю, пока что ему всего четырнадцать!

Он посмотрел на стоявшую рядом жену, и она тоже посмотрела ему прямо в глаза. Он вдруг понял, что это первые мгновения, когда они наконец остались наедине – с тех пор как из горы вырвался тот столб пламени.