Ромашки для королевы - Оксана Демченко Страница 100

– Я только гляну, – смутился седой. – И вообще, надоели вы мне. Из-за вас я с женой ругаюсь. Возьметесь нас всей долиной мирить, потом меня уговаривать ей сделать предложение по полной форме. И я сбегу. А так, без бабушки Эль, дядюшки Диаля и до кучи шамана Збыра с его неподражаемой родней, – мы, может быть, и разберемся.

Эриль вздохнула – и согласилась.

Следующую ночь Орильр провел на ближней заставе егерей. Сэльви страдала головной болью вопреки любым заклинаниям и травяным настоям. Все дни, пока они с мужем спускались с гор, ее не устраивал Рониг. Солнце тут колючее, снег слишком синий, лошади вертлявые, люди шумные. Первый горный ловчий его величества «гномьи яды», как он именовал настойку Збыра, знал не по наслышке. И принял необходимые меры. А сам засобирался к королеве, с толпой послов и важных людей Ронига. Орильру особенно не понравился толстяк, с трудом умещающийся в седле массивного коня. Впрочем, – эльф улыбнулся, – Рртых умеет сбивать спесь.

От Мартига, совершенно счастливого полученными из первых уст новостями об окончании войны и уничтожении ведимов, Сэльви и Орильр уехали на отличных конях. Еще они получили егерскую подорожную, по которой этих лошадей могли менять во всех королевских конюшнях. Седой предпочел бы двигаться пешком, а точнее, бегом. Но эльф видел, что его черноглазой ведьме нездоровится. Иногда у нее начинала снова болеть голова, озноб пробирал до костей. А временами магия покидала Сэльви настолько, что даже простейшие заклинания ей не удавались. Но несмотря на болезненное состояние, дорога девушке нравилась. В первый раз они уехали куда-то вдвоем, и никто не мешает разговаривать, смотреть по сторонам, останавливаться в любом трактире. Никто не торопит и не угрожает плохими новостями.

Седой свою жену взялся обучать основам эльфийской магии, а еще он рассказывал про историю Ронига, горы, древнюю долину эльфов. Именно туда Орильр, само собой, и направлялся. Он помнил страну разоренной и сожженной дотла. И мечтал взглянуть на нее снова. Прошло очень много веков. Может быть, черные пустыни снова зацвели? Ехать предстояло через весь Рониг, до дальнего восточного отрога гномьего кряжа. В его лапах, обращенных к югу, и лежала земля Рэлло.

– А как же Лирро? – расстроилась Сэльви. – Там красиво и соседи хорошие. Лесния, гномы…

– Сэль, до создания Черной стены эльфы никогда не жили все в одном месте. Тем более – всегда в одном месте. У моих родителей до войны было три или четыре дома, хоть я этого счастливого времени и не застал, но знаю. Зиму хорошо провести на севере, если захочется. Или наоборот – на теплом юге. А осень красива где-то еще. Рэлло – земля, где нас было особенно много. И еще там чаще всего удавалось застать короля. Там был красивый дворец, в котором проходили осенние балы. Вот и все. Если эта земля не занята, я бы хотел вернуть ее нам. Лирро красивая долина. И оттуда многие не захотят уходить. Полагаю, часть пожилых гномов охотно выберется греться на солнышке. И у нас тоже там есть свой дом.

Сэльви кивнула и заулыбалась. Ей особенно понравилось «у нас». Это прозвучало очень уютно, по-семейному. Но Орильр уже сменил тему и теперь говорил, что рассчитывает не спеша, но и не мешкая, проехать в три месяца Рониг – это тысяча верст! И перебраться через невысокий перевал в Рэлло – весной. Там вообще зима очень короткая, зелени много, и птицы поют после холодов, как нигде больше.

Он часами рассказывал про этих птиц, про цветущие луга, синие горы облачного кряжа на севере, холмы и водопады, виноградники. И по мерцающей зелени глаз Орильра его жена понимала – там ему гораздо проще не быть воином. А еще там до сих пор легко вспоминать королеву. И последнее – не радовало.

Седой тоже переживал. Он видел, что жена буквально чахнет, бледнеет, глаза ее становятся ненормально огромными на очень худом лице, пальцы уже так прозрачны, что их страшно тронуть. И холода донимают Сэльви сильнее, чем прежде. Но зима, слава горну Труженика, уже отступала, а весна должна вернуть радость в душу черноглазой.

На седловине перевала расположилась последняя застава Ронига. Там приняли коней, охотно выделили комнаты для отдыха и рассказали о диких землях по ту сторону гор. Люди пытались селиться в чужих лесах, но им в Рэлло казалось неуютно. Странные сны, непонятные голоса и даже смутные воспоминания – это донимало так сильно, что рано или поздно поселенцы уходили. Бросали выстроенный дом и снимались с места.

Егерь из службы короля, пожилой и отчаянно скучающий в глуши, охотно болтал с приятными людьми. Тем более гости – редкость в этих местах.

– Не злая земля, но мы ее зовем «уделом призраков». Их иногда видят. Я сам видал однажды. И знаете – они не люди! Хоть и очень красивые, но чужие. Двигаются удивительно легко. Если присмотреться – то, наверное, эльфы. Их так в сказках изображают. Мне повезло – я их видел на озере. Танцевали на дальнем берегу. До сих пор помню, а снова не пойду глянуть, мороз по коже. Магия – она не для простых людей. Правда, колдуны столичные ездят иногда. Хотят поумнеть, у призраков выведывая древнее и тайное.

– И удается? – заинтересовался Орильр.

– Да иногда так удается, что коней загоняют насмерть, – рассмеялся егерь. – Они ж за боевыми заклятиями лезут, а там не любят воинственных. Пугают их – страсть. Вы тоже за заклятиями?

– Нет, – Орильр усмехнулся. – Я как раз «призрак». И мне это не особенно нравится. Наверное, пора уже успокоиться. А видения – это нормально. Во всех землях эльфов они есть. Обычно это чьи-то приятные воспоминания, люди их читают. Это не очень вежливо, но эльфы не обижаются. Если злого умысла нет, само собой.

– А разве есть еще земли эльфов? – удивился егерь. – Вроде за Стеной они все, то ли сами отгородились, то ли их отгородили.

– Уже нет, – Орильр улыбнулся куда теплее. – В Лирро будет осенью бал. И ваш Первый горный ловчий приглашен, кстати. Там вообще охотно примут любого егеря. Очень уважают господина Мартига, уж поверьте мне. Гномы откроют тоннель, станет удобно добираться. У вас тоже со временем прибавится гостей – восточный караванный путь оживет.

Егерь пожал плечами и задумался. По всему видно, гость – человек непростой. Но такие изменения? Седой подхватил пару легких мешков и пошел в лес. Его жена шагала рядом, налегке. Тропинки тут не было, но ветки их пропустили охотно, вроде бы даже чуть раздвинулись. Егерь еще раз пожал плечами и решил не уезжать с заставы и пока в отставку не уходить. Это сколько интересного можно упустить!

Лес переливался той удивительной многоцветной зеленью, которая бывает лишь поздней весной. Листья уже полностью раскрылись, но еще не повзрослели настолько, чтобы вызреть до темного спелого летнего цвета. Трава отросла и была аж по колено Сэльви, но оставалась еще очень мягкой, без единой сухой старой пряди.

День только начинался, и обещанные Орильром птицы старались раскрасить его. Сэльви шла и улыбалась, начиная думать, что не зря так тосковала душа ее мужа по этой земле. Тут все и правда – родное. Как будто все уже когда-то было: знаешь, как ляжет дорожка после изгиба, где за холмом блеснет озерко. На высокий уступ, откуда, по словам Орильра, долина видна очень хорошо, они добрались поздно. Темнота не давала увидеть совершенно ничего, а туман помогал ей. Спускаться к небольшой площадке пришлось буквально на ощупь. Сэльви села там, на заботливо расстеленном мужем войлочном покрывале. Удивлено отметила – вечер холодный, но ей не зябко. Туман кутал и грел. Потому что – родной.