Тысяча Имен - Джанго Векслер Страница 10

– Ты исходишь из предположения, что у него имеется хотя бы капля здравого смысла, – заметил Маркус, затягивая шнурки. – Львиная доля полковников, которых я встречал в академии, была не слишком-то одарена в этой области.

– Да и ни в какой другой, – согласился Адрехт. – И все-таки даже они были бы способны понять…

– Возможно. – Маркус встал. – Я пойду и все выясню сам, ладно? Хочешь со мной?

Адрехт покачал головой:

– Пойду лучше гляну, все ли у моих парней в порядке. Ублюдок наверняка пожелает устроить инспекцию. Все они так поступают.

Маркус кивнул, снова поглядел на себя в зеркало и, помолчав немного, окликнул:

– Адрехт?

– А?

– Если мы и вправду отправимся домой – что ты сделаешь?

– То есть?

– Насколько я помню, некий граф заявил, что, если ты когда- нибудь подойдешь ближе, чем на тысячу миль, к его дочурке, он привяжет тебя к пушке и запустит в сторону Вора.

– А, вот ты о чем! – Адрехт усмехнулся. – Думаю, он уже забыл об этом.

Чувствуя себя не в своей тарелке, Маркус стоял рядом с Фицем на краю обрыва и наблюдал, как плетутся вверх по дороге последние роты прибывшего подкрепления. От подножия до вершины скалы было полсотни метров, и на всем этом расстоянии дорога немилосердно петляла. Колонна солдат, поднимавшихся вверх по склону, походила издали на огромную синюю змею, которая, отчаянно извиваясь, ползет к цели – лишь затем, чтобы сгинуть в разверстой пасти ворот форта, распахнутых настежь за спиной у Маркуса. Люди брели и брели, и казалось, что им не будет конца.

Маркус не ожидал, что его так поразит их внешность. Они казались ему неестественно бледными. И он вдруг понял, отчего местные жители наградили ворданаев прозвищем «трупы». В сравнении с продубленными солнцем ветеранами Колониального полка вновь прибывшие смахивали на рыбин, всплывших вверх белесым брюхом с самого дна пруда.

И они были так молоды! Служба в Колониальном полку являлась, как правило, наказанием. Если не считать редких безумцев, которые добровольно вызвались служить в Хандаре, даже рядовые полка в основном разменяли второй десяток армейской службы. Маркус сомневался, что большинство солдат, шагавших сейчас по извилистой дороге, прожило на свете хотя бы восемнадцать лет, не говоря уже о двадцати, – судя по их юношески угловатым фигурам и цыплячьему пуху на подбородках. Они и шагать-то как полагается не умели, а потому их колонна больше напоминала толпу беженцев, нежели регулярное войско на марше. В общем и целом, заключил Маркус, подобное зрелище вряд ли способно впечатлить вражеского наблюдателя.

А уж в том, что таковые имеются, Маркус не сомневался. Ворданаи и не пытались высылать патрули в горы, окружавшие форт, и, даже если главари мятежников считали, что Колониальный полк вот-вот уберется восвояси, вряд ли они были столь глупы, чтобы безоглядно положиться на эти расчеты. В каждом ущелье, на каждом склоне, покрытом чахлой растительностью, мог запросто укрыться десяток конных десолтаев. Пустынные кочевники при известном старании могли скрыться из виду даже на совершенно голой скале, причем вместе с лошадьми и прочим скарбом.

Далеко внизу, в самом хвосте колонны, за последней ротой брел одинокий штатский, сгибаясь под тяжестью двух увесистых баулов. В длинной черной хламиде он отчасти напоминал служителя тьмы из балаганной пьески. Однако, поскольку Обсидиановый орден, постоянный вдохновитель дешевых драм, которым пугали детей, был полностью уничтожен более столетия назад, Маркус предположил, что этот бедолага попросту чей-то слуга, усердно волокущий в гору пожитки хозяина. Да и вряд ли древний зловещий инквизитор стал бы сам тащить собственные вещи. Маркус лениво гадал, что за ценности могут храниться в тех баулах, если их нельзя просто положить в повозку вместе с остальным багажом.

Маркус праздно разглядывал корабли, дожидаясь, когда наконец появится полковник со свитой. Само собой, он аристократ. Патент на полковничий чин стоит дорого, но дело не только в деньгах. Хотя за последние сто лет Военное министерство вынуждено было признать существование простолюдинов, которые способны расставлять пушки и писать отчеты ничуть не хуже какого-нибудь вельможи, оно тихо, но непреклонно гнуло свою линию: не допускать низкорожденную чернь на высокие армейские посты. Командование полком издревле было прерогативой знати, и так останется впредь.

Даже Бен Варус являлся, можно сказать, титулованной особой – одним из младших сыновей старинного рода, которого семья пристроила на армейскую службу в качестве синекуры. То, что при этом он оказался славным малым, было самым настоящим чудом. Скорее всего, новый полковник больше похож на тех, кого Маркус встречал в военной академии, – невежественный, высокомерный и не терпящий советов от всех, кто ниже рангом. Маркус только надеялся, что этот человек не окажется чересчур невыносимым, иначе кто-нибудь из солдат, не выдержав, поднимет на него руку и угодит в лапы военно-полевого суда.

Слуга с баулами уже добрался до последнего изгиба дороги, а на кораблях по-прежнему не наблюдалось суматохи, которая обыкновенно сопровождает высадку крупного чина. Шлюпки причаливали одна за другой, но в них были только припасы и багаж, и грузчики на причале уже принялись укладывать в повозки ящики с галетами, коробки патронов и пустые бочонки для воды. Маркус искоса глянул на Фица:

– Ты уверен, что полковник собирался сойти на берег?

– Таково было сообщение флота, – отозвался лейтенант. – Быть может, его что-то задержало?

– Я не намерен торчать тут весь день! – прорычал Маркус. Даже здесь, в тени, он обливался потом.

Капитан ждал, когда носильщик в черном подойдет к ним, но тот, как назло, остановился шагах в двадцати и, поставив на землю баулы, присел на корточки на самом краю пыльной дороги. Прежде чем Маркус успел удивиться такому поступку, человек в черном подался вперед и издал возбужденный крик.

«В зад мне зверя, он наступил на какую-то дрянь!» – подумал капитан.

Хандар служил пристанищем великому множеству разнообразных тварей: жужжащих, ползучих и пресмыкающихся. Почти все они отличались злобным нравом и были по большей части ядовиты. Беда, если служба под началом нового полковника начнется с доклада о том, что его слуга умер от змеиного укуса! С этой мыслью Маркус поспешил вниз, и Фиц, словно верная тень, последовал за ним. Человек в черном вскочил, точно игрушечный чертик из коробочки, вытянув перед собой руку, в которой яростно извивалось нечто желто-зеленое. Маркус застыл как вкопанный.

– Подлинный хлыстохвост клейменый, – проговорил незнакомец, явно обращаясь к нему. Он был молод – пожалуй, моложе Маркуса, с тонким худым лицом и высокими скулами. – Знаете, мне довелось видеть иллюстрации Конье, но я всегда сомневался, что они достоверно отображают цвета. Экземпляры, которые он присылал, были так невзрачны, но этот… вы только поглядите!

С этими словами он шагнул вперед и сунул под нос Маркусу свою добычу. Только многолетняя армейская выучка помешала тому броситься прочь. Скорпион был невелик, меньше ладони, зато чрезвычайно яркой расцветки – неравномерные ярко-зеленые полосы покрывали крест-накрест темно-желтый хитиновый панцирь. Незнакомец в черном держал его большим и указательным пальцем за хвост, под самым жалом, и тварь, несмотря на все отчаянные попытки, никак не могла выгнуться настолько, чтобы вцепиться в его руку. Скорпион извивался, в бессильной ярости хватая жвалами пустоту.