Дыхание дьявола - Томас Тимайер Страница 10

В левом углу за спиной директора тикали часы.

Шарлотта посмотрела на дядю. Гумбольдт глубоко задумался.

– Ваше предложение вызывает уважение, господин Шпренглер, – сказал он через некоторое время. – Я считаю, что ваш новаторский подход заслуживает признания. И все же вынужден отказаться. Я достаточно много времени провел в этом учреждении, чтобы знать, что структуры, вынудившие меня к отставке, так быстро не изменятся. Даже если голова умна и молода, это еще не значит, что и тело такое же. Потребуются годы, чтобы реформировать университет. – Сказав это, исследователь покосился на Лилиенкрона, который понуро сидел на своем стуле. – Мне очень жаль.

Шпренглер приуныл.

– Тогда мне, пожалуй, придется отказать Поортвлиту. Вы были моей последней надеждой. Неужели нет никакой возможности вас уговорить?

– Этого я не говорил, – улыбнулся Гумбольдт. – Если я отказался от вашего предложения, это не значит, что я отказываюсь от заказа. Должен признаться, что история меня заинтриговала. Похоже, что это дело как раз соответствует моим интересам. Геология, чужая культура, зловещие происшествия, – именно этим мы и занимались во время наших последних поездок.

– Поэтому я и остановил свой выбор на вас…

– Подождите, – сказал Гумбольдт. – Послушайте сначала, что я скажу. Я хочу, чтобы мой сын и моя племянница с начала следующего семестра смогли учиться в этом университете.

Шпренглер удивленно поднял брови.

– Если ваша племянница хочет посещать лекции, это можно устроить…

– Нет, я говорю о зачислении. Официальное поступление в университет. Это ключевое условие. Все остальное – ерунда.

Лилиенкрон с трудом перевел дух. Шпренглер издал нечто среднее между фырканьем и покашливанием.

– Вы… Вы хотите, чтобы я снял запрет на поступление в университет для женщин?

– Таково мое желание.

– Это необычно… К этому вопросу нужно подойти со всеми предосторожностями.

– Да, необычно, – согласился исследователь. – Но время уже давно пришло. Германия, запрещающая женщинам учиться в университетах, плетется далеко позади всех европейских стран. Настало время перемен.

– Не знаю, я бы…

– Это мое требование, – сказал Гумбольдт. – Либо вы соглашаетесь, либо мы расходимся. Но тогда, боюсь, я не смогу взяться за этот заказ.

Шпренглер молчал. Он поник, словно на его плечи положили многотонный груз. Шарлотте даже стало его немного жаль. Когда он ответил, голос его был едва слышен:

– Вы хотя бы представляете, что на меня обрушится?

– Представляю, бюрократическая лавина.

– Это еще мягко сказано…

– Но вы должны согласиться, что мое требование обосновано. Признайтесь, вы ведь сами этого хотите.

Шпренглер бросил на исследователя красноречивый взгляд. Но он еще долго молчал, прежде чем заговорить.

– Вы настоящий волкодав, господин Донхаузер, вы знаете это?

– Слышал, – Гумбольдт поднялся было, но Шпренглер поднял руку.

– Не торопитесь.

– Что еще? – исследователь снова опустился на стул.

– Вы знаете, что ваше требование принесет мне немало хлопот, – сказал директор.

– Понимаю.

– Тогда я имею право высказать свое пожелание.

Гумбольдт нахмурился:

– Продолжайте.

На губах Шпренглера заиграла легкая улыбка.

– Ну, ну, господин Гумбольдт. Мы уже близки к совместной работе, поэтому не откажите мне в маленькой просьбе.

Исследователь скрестил руки на груди. В его взгляде читался откровенный скепсис.

– Выкладывайте, – заявил он.