Хранители Молнии - Стэн Николс Страница 10

— Надвигающихся откуда?

— С севера, разумеется.

Неожиданно она схватила его за руку:

— Пойдем.

Даже в своем смятенном состоянии он заметил, что рука у нее на ощупь прохладная и немного влажная. Он позволил ей вести себя.

Они следовали течению потока, пока деревня не осталась позади. Наконец подошли к месту, где земля заканчивалась. Теперь Страйк и женщина стояли на краю гранитного откоса. Здесь поток превращался в горное озеро. На дальней его стороне был водопад, пенным каскадом обрушивающийся в долину.

Где-то у подножья скалы вилась серебряная нить реки. Она скользила среди масличных долин, которые тянулись бесконечно во всех направлениях. Это травяное буйство обуздывал лишь гигантский лес справа. Огромные стада пасущихся животных, слишком многочисленные, чтобы их можно было сосчитать, терялись за горизонтом. Орк может всю жизнь проохотиться в этих полях и всегда будет возвращаться с полной охотничьей сумкой.

Женщина указала куда-то далеко вперед.

— Север, — произнесла она.

Не было ни наступающих на мирные земли ледников, ни нависающего графитового неба. В какую сторону ни посмотри, везде увидишь примерно одно и то же: буйная листва, зеленая бесконечность, изобилие цветущей жизни.

Страйк испытал странное чувство. Он не мог объяснить почему, но его не покидало ощущение, что все это каким-то образом ему знакомо, потому что когда-то он уже видел эти поразительные пейзажи и полной грудью вдыхал этот чистый и сладкий воздух.

— Это… Вартания? — Он лишь шепотом произнес священное слово.

— Рай? — Она загадочно улыбнулась. — Возможно. Если ты так хочешь.

Из алхимии солнечного света и воздушных капель родилась радуга. Они в молчании смотрели на многоцветное великолепие.

И успокаивающий шум воды был для бедного духа Страйка бальзамом.

Он открыл глаза. Солдат мочился на угли. Страйк разом проснулся.

— Какого черта ты делаешь, рядовой? — проревел он.

Солдат, как пристыженный щенок, лихорадочно застегивая штаны, юркнул прочь.

Все еще не очнувшись от сна или видения, Страйк не сразу сообразил, что солнце уже взошло. Рассвет закончился, начинался день.

— Боги! — воскликнул он, с трудом поднимаясь на ноги.

Он проверил, на месте ли цилиндр, и быстро оценил обстановку. Двое-трое Росомах неуверенно осматривались; видно было, что они тоже только что проснулись. Но остальные, включая оставленных им на ночь дозорных, валялись по всему лагерю.

Подскочив к ближайшим распростертым фигурам, он принялся ожесточенно пинать их ногой.

— Подъем, ублюдки! — ревел он. — Подъем! Шевелитесь!

Некоторые старались откатиться от его пинков. Другие, пробудившись к жизни, немедленно хватались за ножи, готовые к драке, затем, узнав своего мучителя, тушевались. Среди них оказался и Хаскер, но он был менее других склонен пасовать перед яростью своего командира. Оскалившись, он вложил кинжал в ножны с демонстративной, дерзкой неторопливостью.

— Что на тебя нашло, Страйк? — кисло пробурчал он.

— Что на меня нашло? Новый день на меня нашел, дерьмо собачье! — Страйк указал пальцем в небо. — Солнце взошло, а мы все еще здесь!

— И чья в этом вина?

Глаза Страйка опасно сузились. Он придвинулся к Хаскеру, достаточно близко, чтобы почувствовать у своего лица зловонное дыхание сержанта.

— Что? — прошипел он.

— Ты винишь нас. Но ведь именно ты здесь главный.

— Хочешь изменить это?

Вокруг собирались остальные Росомахи. Но близко не подходили.

Хаскер выдержал взгляд Страйка. Его рука коснулась ножен.

— Страйк!

Коилла расталкивала рядовых локтями, следом за ней торопились Элфрей и Джап.

— У нас нет на это времени, — сурово произнесла она.

Капитан и сержант не обратили на нее никакого внимания.

— Королева ждет, Страйк, — вставил Элфрей. — Нам надо возвращаться в Кейнбэрроу.

Бросив на Хаскера последний, исполненный презрения, взгляд, Страйк отвернулся от него.

Хаскер, мстительно глядя вслед Джапу, откинулся назад.

— Мы не будем идти весь день, — крикнул Страйк. — Мы будем весь день ехать верхом. Дариг, Лиффин, Рифдоу, Кестикс! Запрягайте лошадей для всех. Сиф и ты, Носкаа: разыщите пару мулов. Финни, Бхоз: соберите провизию. Не забывайте, только самое необходимое, чтобы лишнего не тащить. Гант, возьми двоих и выпусти на свободу грифонов. Остальные, собирайте все хозяйство. Шевелитесь!

Разглядывая офицеров, Страйк заметил, что глаза у Элфрея, Джапа, Хаскера и Коиллы опухли — так же, наверное, как и у него самого.

— Хаскер, проследи, чтобы они не тратили времени даром с этими лошадьми и мулами! — приказал он. — И ты, Джап. И чтобы никаких стычек между вами! — Отрывистым кивком головы он распустил сержантов.

Они бегом бросились прочь, стараясь держаться подальше друг от друга.

— Что делать нам? — спросил Элфрей.

— Возьми себе на подмогу пару рядовых и разделите пеллюцид поровну между всеми. Так будет легче везти. Но втолкуй им как следует, что порошок не роздан, они его только везут. И если кому-нибудь втемяшатся в голову другие идеи, пострадают не только их задницы.

Элфрей кивнул и ушел.

Коилла медлила.

— Ты выглядишь… странно, — сказала она. — С тобой все в порядке?

— Нет, капрал, не все. — Слова Страйка сочились ядом. — На случай, если ты не заметила: мы должны были прибыть с докладом к Дженнесте много часов назад. А это может значить, что нам перережут глотки. А теперь делай, что тебе сказано!

Она метнулась прочь.

Он проклинал взошедшее солнце, а обрывки сна все еще не покидали его.

Оставив позади развалины человеческого поселения и разбитое, истоптанное поле битвы, они направились на северо-восток.

Тропа, по которой они двигались, поднималась вверх. Теперь они смотрели на равнины сверху. Освобожденные грифоны разбрелись по зеленой траве.

Страйк возглавил колонну. Едущая рядом с ним Коилла показала пальцем на грифонов и произнесла:

— Ты завидуешь им?

— Кому, зверям?

— Они свободнее нас.

Фраза удивила Страйка. Прежде Коилла никогда не высказывалась, даже косвенно, по поводу ситуации, до которой низвели их расу. Однако он противился искушению согласиться с ней. В наше время орку лучше не говорить слишком свободно. Мнения обладают способностью достигать ушей, для которых они не предназначались.

Он равнодушно фыркнул и этим ограничился.