Ладья Авалона - Ксения Данилина Страница 10

— Тарас, — высокий широкоплечий малый с жизнерадостным лицом улыбнулся во весь рот и поправился. — Наши меня Тристаном зовут.

— Да, мы друг друга больше по ролевому имени знаем, — поддакнула одна из девочек, казавшаяся намного младше остальных. — Вот я, например, Эльза Леони, мою сестру здесь зовут Анж. Это Эредин, а это Халдир [5]…

Она представляла и остальных, но Серега постарался запомнить именно ее. Алиса Леонова, без сомнения, сестра Анжелики Леоновой, занявшей место Данилина на его прежней работе. Может быть, Вика отлично поступила, прошерстив страницы фан-форума и ознакомившись с историей группы, но и он не лыком шит — досконально просмотрел все, что касалось ближайшего окружения Михаила. Пока он прикидывал, как бы завязать разговор непосредственно с Алисой, кто-то поинтересовался:

— Скажите, а «Плач Эссульт» будет на концерте?

— Это какая-то особенная песня? — игриво взмахнула ресницами Вика. — Ним, ты не рассказала, кстати.

Девушка, что попросила автограф, назвавшаяся Нимуэ, пояснила:

— Это местная легенда… — и сразу заговорили все, прерывая друг друга, а увлеченные грешники только переводили взгляд с одного лица на другое.

— Здесь в горах есть старая башня… — сказал Тристан.

— Очень старая, века тринадцатого, — ввернул Ник.

— Это здоровское место! — воскликнула Алиса, и Сергей склонился в ее сторону и чуть тише, поскольку остальные рассказывали легенду, шепнул:

— Так вы ролевки устраиваете?

Польщенная вниманием девочка разговорилась:

— Да, мы тут почти все состоим в кружке исторической реконструкции. Я сама хочу поступить на истфак, как Трист, а Ник и Хал — они археологию закончили, пишут диссертации о местных культах и захоронениях! Ну и как-то мы один раз собрались туда, потом другой, и каждый раз там вели себя по-другому. Как-то это место располагало, чтобы там и разговаривать иначе, и манеры сразу менялись. Не знаю, как это описать. Ну и с тех пор мы сговорились приходить туда, устраивать сценки, петь, играть, культурно обогащаться, — она хихикнула. — Ребята постарше нам свои работы читают, Эр из арбалета стрелять научился. А Ним и Тори старинные танцы учат. Тори вообще историю костюма преподает здесь в школе, как прикладной предмет…

— Хотелось бы увидеть это место! — закинул крючок Сергей, и малышка тотчас проглотила наживку, захлопав в ладоши.

— Еще старожилы рассказывали, что в этой башне жила женщина, — тем временем рассказывал Ник. — Ее все по-разному называли, но Хал говорит, что, согласно древним письменам…

— Ну ты прям так сказал, будто я Шампольон! [6]— со смешком отмахнулся Халдир, русоволосый молодой человек с проколотым ухом и небольшой косичкой, спускавшейся от виска.

— Хал сказал, — отсмеявшись, продолжил Ник, — что женщину звали Эссуль, и она ждала возвращения своего любимого. Правда, дождалась или нет, никто не в курсе, — Нимуэ захихикала, Тристан поднялся, чтобы принести еще закуски и выпивки и тихонько опрашивал всех.

— Ну, одно время было популярно сравнивать ее с кельтской Изольдой, — кивнул Эредин, поглаживая короткую бородку. — А уже в советское время местные власти решили, что чужестранной героине здесь не место и соединили ее с Ассолью Грина, тем более, фильм такой хороший был…

— Лекс, кстати, свою рыгаловку сначала хотел назвать в память об Эссуль, — поддакнула Нимуэ. — Но никак название не мог придумать. Он и об «Авалоне» думал, но многим это было чуждо и непонятно, тогда он стал думать об «Алых парусах», но как-то слишком романтично, что ли… Ну и остановился он на «Красном парусе», хоть у Каэрдина [7]были паруса стандартные черно-белые. Но он сам так сказал — Эссуль ни на одной стороне, и он так же.

— Есть и еще одна трактовочка, — Халдир наклонил голову. — Но это сугубо наша, компанейская, в универе рожденная. Еще до исторической реконструкции мы полюбили Сапека, — отчаянным усилием мозга Вика вспомнила данные из бумаг Светлого, и фамилию того, имя чьей героини носило ее нынешнее тело. — И, если помните, у него в самом начале, в «Мече Предназначения» была девушка-бард Эсси, — Артур покивал, хотя когда-то давно прочитанная книга уже давно выветрилась из памяти. — Ну, вот вам и ответ, — Хал понимающе улыбнулся.

— Поэтому эта песня Белорукой Изольды — она так близко нам всем пришлась, — заключила Нимуэ.

— Слушайте, а давайте покажем им башню? — воскликнула, аплодируя, Алиса, и Сергей постарался сдержать победоносную улыбку.

— А что?

— Почему бы и нет!

— Конечно! Хотите туда пойти, Трисс? — Ник преданно заглядывал Вике в глаза своими прозрачными зелеными глазами, и в них хотелось таять…

— Да, — едва выдохнула она, думая о другом, но тут же спохватилась. — Конечно! Раз так, то мы просто обязаны увидеть это место, правда, Гвен?

Сергей закивал, Артур кинул на него заговорщицкий взгляд и тоже согласно улыбнулся.

— Когда вам будет удобнее? — спросила Алиса.

— Давайте вечером, — предложил Эредин. — Как раз рабочий день кончится, да и у вас, — он слегка кивнул в сторону музыканток, — наверняка с утра будут дела.

— Да, у нас с утра репетиция, — отозвался Сергей. — Но после обеда вполне можно и пойти.

— Ну тогда договорились!

Музыка смолкла, миниатюрная пианистка раскланивалась, улыбаясь публике. Артур заметил, как вслед за ней из своего угла вышел Данилин. Извинившись, он выбрался из-за столика и двинулся было за ним, но в темноте коридора налетел на ту самую пианистку. Ойкнув, девушка отшатнулась в сторону, но, разглядев в упавшем свете лампы лицо Эовин, тихо взвизгнула:

— О, вы же Эовин из «Ладьи Авалона»! Правда?

— Да, мы даем здесь выступление в пятницу, — Артуру не терпелось отделаться от нее и нагнать Данилина, но та вместо того, чтобы отступить в сторонку, только шире распахнула глаза:

— А я Ирина. Ирина Христенко, — словно переключили реле, Артур быстро перевел взгляд на веснушчатое круглое лицо пианистки. Христенко, друг Данилина, который требует с него выплаты долга. Пожалуй, стоит переговорить с этой Ириной.

— Вы здорово играете, — сдержанно похвалил он ее. Ее навязчивое внимание и незатейливая внешность не пробуждали в нем никакого желания идти на сближение. Разумеется, ей далеко до той белокурой Изольды, встреченной в сиротском приюте, но долетевший до его ноздрей сладкий запах женского тела все-таки раздразнил Артура. Почему ему так тяжело дается контролировать себя с женщинами?