Каменное сердце - Александр Прозоров Страница 10

— А самой слабо? — огрызнулся Олег.

— Найти могу, согреть — нет, — ответила берегиня, переступая излом ствола, и растворилась в воздухе.

— К костру подсесть ума не хватает?

Возле озера ведун опять спутал лошадям ноги, выдернул из огня торбу с кипящей водой, огляделся и, услышав очередное «ку-ку», пошел на звук.

Бегала Роксалана все ж таки хуже лошадей — уже через полчаса Середин, неся ее через плечо, вернулся к костру. Посадил спутницу возле огня, кинул ей на плечи тулуп, хлебнул горячей воды и отправился к скакунам, три из которых продолжали брыкаться в снегу. Олег распутал веревки, подождал, пока кони встанут, и едва стреножил одного — двое других рванули наутек, причем вместе с недавно возвращенными беглецами. Хорошо хоть, те скакали медленно и неуклюже, рывками переставляя связанные передние ноги.

— Ку-ку! — послышалось позади.

— Разорви меня клопами, — в бессилии схватился за голову Середин. Даже не оглядываясь, он понял, что директор фирмы «Роксойлделети» по маркетингу тоже чесанула куда-то во мрак. — Они все, что, мухоморами объелись?

После короткого колебания он все же развернулся и отправился ловить любительницу осенних опят. В конце концов, Роксалана ввязалась в войну между ним и братьями-колдунами не без его попустительства. Теперь, по совести и справедливости, он должен был вернуть ее к прежней жизни целой и невредимой… Если получится. А лошади, как бы ласковы, трудолюбивы и красивы они ни были, — это всего лишь скотина. Переломают ноги в ночи — пойдут на мясо, и вся проблема.

В этот раз Середин действовал более решительно. Выследив среди серых тощих осин Роксалану, он завернул девицу в тулуп и перепоясал поверх ремнями. Затем пошел по следам скакунов, взнуздал их и привязал к деревьям рядом с догорающим костром. К рассвету в лагере был наведен образцовый порядок: все стояли или лежали по своим местам, костер жарко полыхал от новой охапки дров, недопитая ведуном талая вода была отдана лошадям. Теперь можно было бы и отдохнуть — вот только на память тут же пришел рассказ спутницы об испорченных где-то поблизости ловушках. «Любой нормальный охотник за такую шутку захочет отомстить, — мрачно подумал Олег. — А поскольку заявление в милицию в нынешние века писать не принято, размеры мести могут оказаться самыми что ни на есть неожиданными».

— Эй, красотка, — распустил он ремни на Роксалане. — Ты как, проспалась, кукукать больше не хочется? Тогда вставай, пора манатки собирать.

— Ой, мамочка, как пить хочется, — застонала девушка, выползая из мехового свертка. — Чего это мы вчера нажрались?

— Ведьмин гриб сие прозывается, — прозвучал женский голос из тени за лещиной. — Смертные так нарекли.

— А, точно, — уселась спутница, с силой потерла виски. — Грибы мы вчера варили. Вкусные такие оказались. Так хорошо было… — Она завалилась набок и мгновенно засопела.

— Вставай, говорю, — тряхнул ее Олег. — В дорогу пора.

— Счас, счас, — вяло чавкнула себе под нос Роксалана. — Счас встану.

— Пошли, говорю!

— Ну, пай пы попать немного, — неразборчиво пробормотала девушка. — Те жалко?

— Вставай!!!

— Как-кой ты… — не открывая глаз, широко зевнула Роксалана. — На работу не надо, билеты не горят… Куда ты так спешишь?

— Вставай, зараза, пока гости не пришли!

— Гости… — Девушка дернула бровями. — Мартини докупить надобно, а то погреб пустой совсем. И это… Бьянки. Еще, папа, пожалуйста. Абсент. Абсента так хочется, даже…

— Тебе не абсент, тебе розги нужны!

— И грибы. Они маринованные, соленые… Суп грибной с абсентом, — с причмокиванием ответила девушка и потянула на себя подол тулупа.

Середин покачал головой, взялся за ворот и одним рывком вытряхнул девицу в сугроб с камышами:

— Подъем! Нужно ноги уносить, пока хозяин ловушек не появился. Здесь тебе не Европа. Здесь за воровство вешают без разговоров. Давай, бери себя в шаловливые ручки да коней седлай. Уходим!

— Угу… — Спутница уселась, тряхнула головой, отерла лицо снегом. — Да встаю, встаю, отстань.

— Что, похмелье мучает, пожирательница поганок?

— Ничего меня не мучает! Просто спать хочется.

— Про «спать» ты лучше молчи. Это я за вами всю ночь бегал, пока вы тут танцы с лошадьми устраивали. Все, подъем!

Однако прежде чем оседлать скакунов, их требовалось сначала поднять. В самом прямом смысле: из пяти коней стоя дремали на привязи только два мерина. Все прочие лежали на снегу, целеустремленно зарабатывая отек легких и переохлаждение. После окриков, понуканий и ударов прутом животные все же встали и даже послушно пошли к костру — но при этом покачивались, недовольно фыркали и хватали мягкими губами снег. Середин заподозрил, что пустить кого-либо рысью сегодня не получится никакими силами.

Пока он возился со скотиной, Роксалана успела снова завернуться в тулуп и уже сопела в две дырочки. Олег сломался и будить ее больше не стал. Сам оседлал и навьючил лошадей скромным скарбом, потом просто усадил девушку на серую кобылку, поднялся в седло чалого.

— Н-но, поехали… — Он пнул мерина пятками, тряхнул вожжами, и тот с грациозностью запряженного в арбу вола начал переставлять копыта в сторону соснового бора, на север.

Наверное, ведуну стоило вести караван в поводу, а самому прощупывать дорогу — но за ночь он устал до такой степени, что на время забыл даже про голод. К тому же, на скорости примерно в полтора километра в час падения он особо не боялся.

Разумеется, такими темпами за весь день они не одолели и десяти верст — хотя Середин, надеясь оторваться от неведомого охотника, погонял понурых скакунов до самой темноты. Авось, поленится человек в такую даль за хулиганами гнаться. В конце концов, тот потерял всего лишь несколько волосяных петель. Наверное…

В полусонном состоянии он набрал дров, развел огонь и устало рухнул на расстеленные одежды, проваливаясь в сон. Ему приснилась Урсула: милая, послушная и тихая рабыня, всегда выполняющая то, что приказано, и никогда не повышающая голос. Она сидела рядом, голубоглазая и обнаженная, гладила его по щеке и говорила:

— Ведьмин гриб сил больше отнимает, нежели дает. Пустым весельем смертного радует, к легкому счастью приучает. Раз поешь — снова и снова хочется. Не давай ей этот гриб собирать, за год до смерти высохнет. Она его опять нашла.

«У Урсулы глаза ведь разные, синий и зеленый», — внезапно вспомнил ведун и… проснулся.

В поставленной у огня торбе булькала вода. Лошади, невесть откуда набравшись сил, бегали друг за другом и брыкались, падали на спину и трясли тонкими ногами, покусывали друг друга за шею и круп. Роксалана вертелась, раскинув руки и почему-то не теряя равновесия, что-то напевала и время от времени даже прыгала через огонь, ловко продолжая кружение. Меховые одеяния были, естественно, скинуты, и только на ступнях оставались поршни, похожие на вывернутые шапки-ушанки.