Путь между - Надежда Ожигина Страница 10

И тогда из толпы, нахально скалясь, шагнул молодой парень в добротной куртке явно с чужого плеча.

— Я нуждаюсь сильнее всех, — уверенно заявил он.

На молодчика тотчас же зашикали:

— Стей, поимей совесть! Ты удачливый вор и сегодня срезал немало кошельков! Эй, люди, позовите-ка вдову Дерка, ей завтра платить за дом!

Толпа всколыхнулась и запричитала. В круг Пламени Храма прорывались оборванцы, жалуясь на жестокую судьбу, единым духом выплескивая на короля наболевшее. И казалось, не будет конца этому потоку.

Но вот опять раздался чей-то крик:

— А ну назад, подонки общества! Мы уж как-нибудь перетопчемся! Чай, большие! Расступись, кому говорю! Пропусти малолеток!

И в круг втолкнули детей. Грязные, ободранные скелетики с горящими голодными глазами, в которых странно мешались страх, надежда на чудо и такое жгучее желание праздника, что у короля перехватило дыхание. И показалось, что рядом с Санди встал Масхей, вечно голодный издерганный подросток, подобранный Йоркхельдом у Светлого Храма. Призрачный Масхей подтолкнул Денхольма, и король развязал кошелек…

— Смотри-ка, — прошелестело удивленное эхо, — мы силой отнимать хотели, а он сам отдает! Что-то он чудит, бедолага. Небось, в родном городе заплутал, перепутал черное с белым!

Велик был Праздничный Кошель, велик, да не бездонен. Золотые монеты кончились так быстро, что король и не заметил, что вместо денег отдает алмазные пуговицы и рубиновые подвески, перстни и жемчуга четок. И когда на нем не осталось драгоценностей, кроме короны и амулетов, он встал, разведя руками и растерянно оглядываясь. Санди снова дернулся, явно опасаясь, как бы в клочья не разорвали и дорогую одежду, но из толпы подонков выступил щеголеватый пожилой вор и поклонился королю.

— Спасибо, государь, — улыбнулся Предводитель Воров. — Вы подарили нам Праздник. И надежду на то, что где-то в мире есть еще справедливость и милосердие.

Денхольм приветливо кивнул разбойнику и обвел взглядом Площадь, отыскивая затерявшихся придворных. Но вместо них обнаружил тех самых артистов, чье выступление сорвал у храма Света. Он кивнул шуту, и верный Санди, все схватывавший на лету, сорвался с места. Денхольм видел, как он что-то объясняет лицедеям и сует чудом уцелевший кошелек с деньгами. Артисты взволнованно закивали и потащили в центр круга свой балаган. Сегодня король будет смотреть представление на Площади Пожаров. А кто против — пусть утопится с горя!

Ближе к полуночи смертельно уставший Денхольм вернулся во дворец. Его сопровождали те немногие, кто все-таки прорвался следом к храму Тьмы.

Первым делом король принял ванну, теплую, ароматную, очищающую. Вода смывала усталость, гнала прочь печальные мысли, придавала уверенности и силы. Дарила надежду на то, что все еще можно исправить. Потом он лежал, безоговорочно отдавшись волшебству чутких пальцев юных дев, массирующих его измученное тело, и чувствовал, как к нему возвращается жизнь. Впереди была ночь, полная беспокойного бдения. День Светлых Богов прошел. Наступила Ночь Скорби.

Король, посвежевший и умиротворенный, взошел на маленький холмик в самом центре внутреннего дворцового двора. Холм Печали и Памяти. Холм, на котором росла Золотая Роза Эариэль. Лет шестьсот назад.

Король провел рукой по иссохшей земле, силясь отыскать обрывки мертвых корней. Как же случилось, что люди потеряли сокровище, Подарок Богов, свой Оберег? Ключ, закрывающий Двери в Пустоту?! Этого уже не помнил никто. Война Магии убила всех, кто знал наверняка. Или почти всех.

Денхольм и не заметил, как на холме уселись в круг его приятели. Пришли братья Сайх, пришел Масхей, водрузивший строго по центру корзинку со съестными припасами, Зуй притащил запыленную бутыль вина, а Санди подстроил лютню и затянул тоскливую балладу. Пришли все. Кроме Ташью.

— Где она? — спросил король одними губами.

— Во дворце, — понимающе сверкнул глазами Санди, — на пиру.

В окнах действительно искрились тысячи огней, до друзей долетала веселая музыка, бал в честь Светлых Богов был в самом разгаре.

— Почему там? — все так же беззвучно спросил король.

Шут презрительно передернул плечами.

— Дуется, — изобразил он обиженную гримасу. — Ведь ты испортил праздник. Ее праздник, если кто не понял! Праздник Невесты Короля!

Король в сердцах махнул рукой, выпил вина и развернул летопись. Осмыслив первые строки, подумал и принялся читать вслух…

На следующее утро, позволив себе лишь пару часов краткого отдыха, король вернулся на Улицу Священного Круга.

И, ворвавшись в Храм Равенства Весов, столкнулся с Эстикаром.

— Это было, жрец? — требовательно спросил король, едва переведя дыхание после стремительного бега.

— Это было, государь, — спокойно кивнул Эстикар.

— Это было именно ТАК? — одними губами прошептал Денхольм, чувствуя, как рушится привычный и надежный мир его знаний.

— Именно так, государь, — снова кивнул жрец и протянул королю кубок терпкого вина.

Бдительный Санди перехватил руку Эстикара и отхлебнул горьковатый напиток. Денхольм неодобрительно покачал головой и залпом осушил предложенное зелье.

Сразу стало легче дышать.

— Но тогда почему? — Слишком многое захотел он вложить в этот простой вопрос и не смог закончить фразу, бьющую в висок целое утро.

Но жрец понял.

— Так проще, — подумав, ответил он. — Если не для всех, то для многих.

— Почему? — снова повторил король, обхватив голову руками.

— Люди боятся Смерти. Люди не любят Тени, — сочувственно улыбнулся жрец. — Отвернувшись от непонятного и страшного, они сместили Равновесие. Оттолкнувшись от Бездны Тьмы, они неминуемо должны были скатиться в Бездну Света.

— Почему… Бездну? — испуганно уточнил шут.

Жрец растерянно развел руками, поставленный в тупик простым вопросом. Минуты две он молчал, пытаясь из чувств понимания составить ответ знания, потом махнул рукой и просто спросил:

— А разве у Света есть Дно?

И Денхольм снова задохнулся: проглоченный кусок истории оказался слишком велик и застрял в горле.

— А Равновесие? — не сдавался шут.

— Отталкиваясь от Края, трудно устоять на Кромке Между, — пожал плечами Эстикар, подливая вина в королевский кубок. — Равновесие — не Тьма. Все, что не Тьма, может быть приписано к Свету. Причислив Итани к Светлым Богам, мы закрыли для себя Путь…

Денхольм пил горькое вино и потихоньку отходил от бессонной ночи. Слишком много для одного дня. Слишком быстро Священный День Светлых Богов превратился в пыль под тяжелыми сапогами Истины. Ночью, на Холме Скорби, ему впервые стало по-настоящему страшно. И еще страшнее от того, что не понимал он, чего боится. Ведь если возможен Союз Света, Тьмы и Равновесия, вся жизнь Светлого Королевства была фальшью. И Дорога, вместо того чтобы вести ввысь, ведет в Пустоту?! В Королевстве Итани?! Проще было признать жреца еретиком. А может, этот Эстикар — прислужник Самой Венды?!