Тропою волка - Ирина Сербжинская Страница 10

Сульг сбежал по одной из таких лестниц с выщербленными ступеньками, привычно ориентируясь в лабиринте ночных улиц; «волки» бесшумно скользили следом, ничем не выдавая своего присутствия. Ветер, летевший с моря, доносил запахи воды и выброшенных на берег водорослей.

Еще несколько улиц вниз к морю — и Сульг оказался возле одного из маленьких рынков почти на окраине города. Рынок был уже пуст, лишь тощие собаки бродили между рядов, обнюхивая выброшенные ящики и коробки. Тем не менее вокруг было довольно многолюдно: по обеим сторонам грязной улицы располагались лавки, допоздна торговавшие съестным, и трактиры, двери которых были открыты настежь. Возле пустой тележки, запряженной ослом, сидела, дожидаясь хозяина, большая серая собака с черной мордой. Собака хмуро разглядывала людей, время от времени молча скаля зубы, когда к ней приближался подвыпивший гуляка. Учуяв норлока, пес насторожился и тихо заскулил, выискивая его среди прохожих. Сульг на ходу коснулся его взглядом, и пес слабо вильнул хвостом, глядя ему вслед. Улица оборвалась, и очередная лестница, на этот раз деревянная и скрипучая, привела на морской берег. Норлок остановился на галечной отмели, вытащил из-за отворота перчатки, крошечную записку, прочитал и поднял глаза на облупившуюся, поблекшую от соленых морских ветров вывеску на стене трактира: «Пьяная русалка». Упитанную русалку с пивной кружной в руке трудно было разглядеть, но, несомненно, когда-то на вывеске была изображена именно она. В дверном проеме виднелись длинные столы и люди, сидевшие за ними. Сама дверь, снятая с петель, стояла рядом с входом, прислоненная к стене. Сульг заколебался, раздумывая, потом все же решил зайти.

Запах чадящих ламп и кислого пива заставил его поморщиться. В большом, плохо освещенном зале было полно народу: люди шумно говорили, пили пиво, приходили и уходили, мало обращая внимания друг на друга. Сульг отыскал место в полутемном углу и устроился так, чтобы сидеть лицом к входу. Продолжая разглядывать из-под опущенного капюшона посетителей «Пьяной русалки», он стянул перчатки, сунул их в карман и под столом незаметно перевернул кольцо на безымянном пальце печатью «волков» внутрь, хотя и понимал, что вряд ли она известна кому-нибудь из присутствующих. Через минуту какой-то человек плюхнулся к нему за стол, пристукнув тяжелой глиняной кружкой.

— Замечательное место, а? Душевная обстановка, прекрасное пиво: разбавлено в самую меру. Хотя, вода, наверное, из канавы: тухлятиной чуток отдает... Но вкусно! Не понимаю, как хозяину это удается.

— Мастер в своем деле, — пояснил Сульг.

Человек понюхал пиво в кружке.

— Заказать тебе, а? Отличное.

— Нет, спасибо, — поспешно отказался норлок. — Пей сам. Верю тебе на слово.

Человек засмеялся и откинул капюшон. Из-под спутанных седых волос на Сульга глянули веселые молодые глаза — Тильвус, маг-странник, сидел напротив. Сульг не выдержал и тоже улыбнулся, не разжимая губ: ему не хотелось, чтобы посетители заметили клыки и опознали в нем норлока.

— С каждым разом ты выбираешь все более странные места для наших встреч, — заметил он. — Что мешало тебе прийти в Серый Замок?

Тильвус скривился и поскреб подбородок, заросший неопрятной щетиной.

— Ничего не мешало. Зайду как-нибудь. А здесь тебе чем плохо? Прекрасный трактир! Местные сюда не ходят — раз. Стало быть, никто тебя не узнает — два. А не узнают — не будет слухов, что Великий норлок шляется по кабакам Доршаты, — три. Нет, отличное место!

Сульг еще раз незаметно оглядел огромную комнату с невысоким потолком и тяжелыми балками, с которых свисали громоздкие лампы. Женщина в алом платке, повязанном на затылке сложным узлом, запекала в очаге на рдеющих углях морскую рыбу, разложив ее на куски черепицы, и несколько человек с нетерпением дожидались, пока еда будет готова.

— Кто же здесь останавливается? Похоже, среди посетителей не только моряки.

— Да все, кто угодно. — Тильвус тоже глянул через плечо. — Моряки, погонщики караванов, жители предгорий, которые пришли наниматься на зимние работы, — народу много, сам видишь. Можно услышать интересные вещи.

— Да уж... Давно ты в Доршате?

— Второй день. — Тильвус поглядел в кружку, поколебался и сделал глоток. — Вообще-то я остановился на постоялом дворе возле Северной цитадели. Редкостный клоповник, знаешь ли. Сегодня утром при мне какой-то парень утверждал, что ему известно недорогое и действенное заклинание от клопов: две монеты — и эти кровососы навсегда покинут дом. Хозяин говорил, что его клопы и одной монеты не стоят. Потом я ушел, так что не знаю, о чем они договорились. Заклинание от клопов, а?! Я такого не знаю, кстати. Надо было разузнать у этого малого. Интересно, кто он? Наверное, бродячий заклинатель. Магии в нем ни на грош.

Сульг глядел на него с улыбкой. Тильвус был совсем не похож на тех магов, что обитали в квартале возле Белого Дворца. У него не было ни посоха — непременного атрибута чародеев, ни черной мантии, ни длинной белой бороды. Седые жесткие волосы его были пострижены чьей-то неумелой рукой — норлоку пришло в голову, что, вполне возможно, Тильвус сам обкромсал их ножницами, чудом отыскавшимися на постоялом дворе. Последнее время он определенно провел в тех краях, где летом бывает гораздо больше солнца, чем в Доршате: Тильвус сильно загорел, отчего синие глаза сияли еще ярче. Одет он был в старую серую куртку из овечьей шерсти, а накинутый поверх серый плащ носил следы неумелой штопки. Тильвус появлялся в городе всегда неожиданно и так же неожиданно исчезал, иногда на месяц, иногда — на несколько лет, и Сульг, зная его многие годы, до сих пор понятия не имел, где тот пропадает.

— Знаешь, в Доршате тоже появился Орден Заклинателей, — сообщил норлок.

— Знаю. — Тильвус снова отхлебнул из кружки, поморщился и решительно отодвинул ее в сторону. — Потому и пришел. Тьфу ты... Как думаешь — подвесить тайком под стол амулет для честной торговли? Может, тогда хозяин будет разбавлять пиво всего лишь на одну треть, а? Пополам — это уже слишком.

Сульг глянул в сторону краснолицего дюжего хозяина: тот как раз отпустил подзатыльник мальчишке-слуге, чтоб быстрее пошевеливался.

— Одноглазый Марк — так, кажется, его зовут, — продолжал Тильвус. — Но когда амулет начнет работать, его будут называть «одноглазый честный Марк», а?

Сульг снова улыбнулся, пряча лицо в тень: в отличие от Тильвуса, норлоки не умели менять внешность.

— Пусть мучается от своей честности, так же, как мы — от его пива... — Тильвус дождался, пока мимо стола прошмыгнет мальчишка в замызганном фартуке с пустыми кружками в обеих руках, и продолжил: — Что нового в Доршате? Как поживает твой лучший друг Магистр?

— Примерно так же, как и раньше. По-прежнему пытается убить взглядом любого, кто с ним в чем-то не согласен. Держит свой Орден железной рукой и, похоже, совсем раздумал умереть когда-нибудь от старости. Во всяком случае, я уже перестал на это надеяться. Его преемник, кажется, тоже.