Кровь моего врага - Саша Вайсс Страница 10

– Придется. Или ты решил разорвать сделку из-за девчонки? Второго шанса не будет, дху.

– Но почему?! Почему именно она?!

Тощий пожал плечами.

– Чистой воды случайность. Она тоже является носителем Осколка. Поразительное совпадение, не правда ли?

Слишком много совпадений случалось в последнее время. Поджав губы, Исаир уставился на собеседника. Но бледное лицо Тощего оставалось таким же непроницаемым, лишенным каких бы то ни было эмоций.

– Ты хочешь, чтобы я поверил и этому? – Исаир покачал головой. – Ненавижу подобные шутки.

– От тебя не требуется, чтобы ты мне верил. Мой хозяин нанял тебя. Он говорит, что делать, – ты делаешь. Точка.

– Чтобы нанять кого-то, нужно сперва ему хорошенько заплатить. – Он с вызовом скрестил руки на груди. – А мне нужно платить раза в три больше. Так что, пока я не увидел деньги, можешь засунуть приказания себе в задницу.

– А ты наглый. – Тощий ощерился в неком подобии улыбки. Вновь блеснули ряды мелких хищных зубов. – Мы уже избавляем тебя от Осколка. Делаем одолжение, так сказать. Не стоит испытывать судьбу, прося большего.

– Не стоит делать из меня идиота. Осколок нужен вам, а не мне. И деньги вперед, я так работаю.

– Торгуешься?

– Естественно.

– Как насчет аванса? После того, как вытащишь девчонку.

– Сколько?

– Сколько сможешь утащить. Золота, я имею в виду.

Исаир усмехнулся. Это больше смахивало на деловое предложение. С золотом все разговоры немедленно приобретали вес и значимость. С золотом он мог даже терпеть дрянь k’wela рядом.

– По рукам.

Тощий довольно кивнул.

– Отлично. Я найду тебя в городе завтра днем, за таверной у храма. Надеюсь, к тому времени ты уже будешь не один… – Внезапно он прервался на полуслове, обернулся и уставился на потрепанный фургон, вынырнувший из городских ворот. Медленно переваливаясь с кочки на кочку, тот катился в их сторону.

– Ах, вот и они… – протянул Тощий, – запомни эти лица хорошенько.

На козлах сидели двое: престарелый дед в соломенной шляпе и широкоплечий юнец, старательно расчесывавший прыщавый, поросший редкой щетиной подбородок. Сколько ни старался, Исаир никак не мог понять, чем могла пригодиться память о подобных рожах.

– Они могут знать, куда тебе двигаться дальше, – пояснил сиплый голос рядом. – Сразу, конечно, не скажут, но ты же известный мастер вести переговоры.

– Кто бы сомневался… – пробормотал Исаир, рассеянно проводив телегу взглядом. Когда он обернулся, Тощего уже не было рядом. Позади лишь тянулась ухабистая дорога, нырявшая в пасть городских ворот.

Лучи света постепенно блекли и уползали из каморки, уступая место сгущавшейся тьме. С внутреннего двора слышались отзвуки разговора, прерываемые хриплым смехом и плевками. Ненадолго утихнув, голоса вскоре донеслись из коридора, более разборчивые и громкие, чем до этого.

Мадея облизнула потрескавшиеся губы и приподнялась на койке, впившись взглядом в железо двери.

– …и он заходит в комнату!

– …Ха, идиот!

– …И не говори. Хлопает глазищами и говорит…

Мадея прочистила горло.

– Эй!.. Э-эй!..

– …«Пойду я отсюда». – Раскат хриплого смеха. – Пойдет он, понимаешь ли!

Они ничего не слышали. Да что уж там, она еле различила свой тихий и осипший голос… Превозмогая боль, она встала на ноги и сделала шаг навстречу двери.

– Эй!.. Вы меня слышите, уроды?..

Снова слишком тихо, слишком далеко. Подобравшись к двери, Мадея обрушилась на нее всем весом и сползла на пол.

– Эй, вы! Идите сюда, мать вашу!

Разговор по ту сторону утих. Затем каменные плиты отозвались эхом тяжелых шагов.

– Это та коза орала?

– Я сам не понял…

– Когда будет трава, уроды?.. – Она неудачно сплюнула, и слюна поползла по ее подбородку. – Уже темнеет.

– Рано еще, – отозвался первый, тот, который был постарше.

– Да ладно вам… – усмехнувшись, Мадея прислонилась к стене. – Время – понятие относительное. Всегда можно договориться…

– Я сказал – рано! Пошли отсюда, – бросил он молодому напарнику. Но тот, судя по тону, не был столь уверен в своих желаниях.

– Но… Может, все-таки? Эльфийки у нас редко, понимаешь… Тем более, она давно подсела, ничего не будет…

– Правильно, сладкий… – Она снова облизнула губы. – Ничего страшного не случится. Ты похлопочешь, я похлопочу…

Молчание, повисшее в коридоре, прервало раздраженное фырканье старшего:

– Достал, делай что хочешь. Я буду на выходе.

Когда шаги старшего затихли за поворотом коридора, в замок с внешней стороны робко вставили ключ. Дверь открылась, и Мадею ослепила полоса света, нестерпимо яркого после постоянной тьмы каморки.

– Заходи, не стесняйся, – проскрипела Мадея и отодвинулась к койке. Когда она подняла голову, парень уже навис над ней и торопливо развязывал пояс штанов, не выпуская кинжала из рук. Затем, плюнув, он заткнул оружие за голенище сапога и спустил штаны.

– Давай быстрее. – Он обернулся на приоткрытую дверь, и его безбородое лицо исказил страх. Запомнив эту боязливую гримасу, Мадея медленно перевела взгляд вниз.

– Конечно… – Она подалась вперед. – Как скажешь.

Над гулким каменным Артаисом нависла жара. От серых мостовых вилась бесцветная дымка, дома, сжимавшие узкие улочки, были раскалены до предела. Но даже в это кошмарное пекло площади были забиты торговцами, кричавшими на разных языках, их покупателями, попрошайками и мальчишками, так и норовившими стянуть кошелек. То был обычный день Артаиса, шумный, суетный и грязный.

Около полудня из сумрака одного из смрадных переулков вышел мужчина, не по погоде закутанный в плащ. Он явно знал дорогу – влившись в людской поток, он принялся пробираться к одному из храмов, который упирался в небо остроконечными вершинами колоколен на противоположном конце площади. Сложенный из серого камня, как и все здания Артаиса, он был настолько мрачным и так грозно нависал над площадью, что невольно навевал мысли о неотвратимой смерти и могильном холоде, но никак не о свете, рождении и богине природы.

Мужчина обвел взглядом все это ужасавшее великолепие и еле слышно фыркнул. Этот храм походил на возведших его людей – поражал грубостью и нескладностью. Отделившись от общей массы, путник приблизился к двухметровым мраморным статуям Однии у подножия храмовой лестницы.

– Мама, смотри, какой странный дядя!

Звонкий голосок принадлежал светловолосой девочке лет пяти в зеленом платьице. Охнув, ее мать поспешно зажала дочке рот и с испугом взглянула на высокую фигуру, застывшую рядом. В отличие от девочки, она сразу могла отличить нелюдя от человека.