Ловушки памяти - Юлия Басова Страница 10

Я пожала плечами:

– Точно не знаю. Только, по-моему, однажды он решил снять своё собственное кино, в качестве режиссёра. Чудом нашёл деньги. Его фильм получился гениальным и завоевал главные призы почти всех европейских кинофестивалей того года.

– И тогда-то все о нём заговорили, стали гордиться своим соотечественником, да? – живо предположил Антон.

– Насколько я знаю, нет. Его отметили за границей, но не у нас. Здесь, в России, сделали вид, что никакого успеха не было.

– А как же орден за заслуги перед страной? – удивлённо переспросил Антон. – Я точно знаю, он получал его.

– Наверное, уже после второго фильма. На этот раз он нашёл большой бюджет и снял в главных ролях голливудских звёзд. Вот тогда о нём заговорили все!

– Ну, Мила, я даже не знал, что ты настолько хорошо знакома с историей нашего кинематографа! Могу лишь сказать, что не зря у меня возникло такое хорошее предчувствие относительно тебя! – восхищённо воскликнул приятель.

– Ты о чём? – удивлённо спросила я. – Каким боком ко мне относится эта звезда?

– Да, теперь он – звезда, – кивнул Антошка, – такая звезда, которая может капризничать и отказываться давать интервью разным изданиям.

– Что-то, я не понимаю, к чему ты клонишь.

– К тому, что шеф дал моему Зиновию задание… А выполнить его нереально. По некоторым причинам. – Парень опустил голову.

– Антон, – твёрдо сказала я, – не темни. Какое задание дал шеф твоему Зиновию?

– Интервью. С Николаем Лавровским, – промямлил Рейер.

– И что?

– А тот отказывается.

– Чем мотивирует? – деловито осведомилась я.

– Тем, что журнал, в котором работает Зиновий, принадлежит геям. И работают в нём тоже одни геи.

– Не вижу связи.

– Лавровский долго шёл к признанию и славе, а сейчас мстит всем, кто, по его мнению, препятствовал его восхождению… На Олимп, так сказать, – тихо пояснил Антошка.

– А твой Зиновий и впрямь чему-то препятствовал?

– Да нет же! Они даже не знакомы! – горячо воскликнул парень. – Просто имидж журнала говорит сам за себя. А Лавровский считает, что вся журналистика и кинематограф держатся именно на пидорасах, – это я тебе дословно цитирую. А они, по мнению Николая, только своих людей толкают. Именно поэтому он так долго был никому не известен.

– Ладно. Картина мне ясна. А от менято что нужно?

– Зиновий меня спросил, нет ли на примете какой-нибудь интересной девушки, чтобы можно было ей поручить это самое интервью, – не без смущения ответил Антон. – Лавровский испытывает слабость к молоденьким красоткам… Вот я сразу о тебе и подумал. Ты быстро находишь контакт с людьми, обладаешь хорошими речевыми навыками. К тому же умная. Может, это судьба?

Я фыркнула:

– Да уж, судьба, определённо! Даже не сомневайся!

– Вот видишь! – обрадовался парень. – Я знал, что ты согласишься!

Мне не хотелось разочаровывать его, но я сочла своим долгом вернуть его к реалиям:

– Рейер, солнце моё! Я-то согласна, не вопрос. Только, согласится ли Лавровский? Ты что, не понимаешь – мне даже на встречу его не вытащить, стоит только произнести название журнала, который я представляю! Какая разница, кто будет брать интервью, которое не состоится?

– Здесь ты права, – задумчиво согласился мой приятель, – тысячу раз права. Только…

В его глазах загорелся задорный огонёк, не предвещавший мне ничего хорошего.

– Эй, ты там что задумал? – забеспокоилась я.

– Ты должна с ним пересечься, как будто случайно. Познакомиться. А потом, когда он уже к тебе привяжется, ты признаешься, кто ты и откуда…

Я во все глаза смотрела на приятеля – он что, псих?

– И Лавровский не сможет отказать прекрасной девушке в такой малости, как интервью, – торжественно закончил он.

– Может, мне с ним переспать? – язвительно поинтересовалась я. – Во имя журнала, который я всего один раз держала в руках.

– Ну зачем ты так? – обиженно воскликнул Антон. – Никто тебя не просит делать то, чего ты никогда не делала.

Вот негодяй! Как изящно напомнил мне о том, что я не имею ни малейшего опыта в интимной сфере! В наше время почти все семнадцатилетние девушки знают, что такое секс. Наверное, одна я осталась непросвещённой в этой области. Впрочем, по моему мнению, не стоит торопиться получать столь волнующий опыт. Даже обычный поцелуй с парнем – довольно серьёзный шаг.

– Мила, – Антон, как всегда бесцеремонно, прервал мои размышления, – Зиновий сделает всё, чтобы вы с Лавровским повстречались где-нибудь в неформальной обстановке. Тебе лишь нужно быть неотразимой, привлечь его внимание интересным разговором, расположить к себе и уговорить на интервью. Вот и всё…

Я чуть было не поперхнулась чаем:

– Вот и всё?! Легко сказать! Я не имею опыта ни в журналистике, ни в обольщении мужиков, а ты говоришь: «Вот и всё!»? Даже если мы с этим «Николаем Великим» окажемся рядом в каком-нибудь ресторане, мне никак не удастся его привлечь. Давай будем честными – внешность твоей подруги далека от идеала, да и обаяния – слегка недостаёт… А когда я волнуюсь, то вообще начинаю нести чушь или замыкаюсь в себе… Милый, ты зря сделал на меня ставку. Я бы хотела тебе помочь, но вряд ли смогу!

– Я верю в тебя, – твёрдо сказал Антон. – В кого же ещё верить, если не в друзей? В конце концов, если тебе удастся взять интервью, Зиновий может нанять тебя, и ты станешь единственной женщиной, которая работает у него в журнале. Разве это плохо?! Будешь зарабатывать, поможешь матери, со временем купишь себе машину, как и мечтала… И кому я должен предлагать всё это, если не тебе? Я ведь именно тебе желаю успеха и хочу, чтобы именно ты присутствовала в моей жизни всегда, как бы она ни повернулась и с кем бы я ни был…

У меня защипало в носу. Никто и никогда не говорил мне таких слов. Тем более я не ожидала их услышать от парня, с которым дружу всего полгода. Да это вообще звучало невероятно – дружить с парнем! Подруги – верные и не очень, болтушки, хохотушки, сплетницы, зануды – все они окружали меня в школьные годы, сменяя одна другую. Они легко отказывались от меня, если им было невыгодно или неудобно со мной дружить, предавали, если на горизонте появлялся парень и требовал от них некой жертвы. Ведь не секрет – многие мужчины хотят, чтобы их девушки меньше общались с подругами. Очень скоро я взяла за правило не впускать в свою душу таких «подруг» и пока придерживалась его.

Однако, как поступить с подругой, если она, то есть он – парень? На этот счёт пока не было никаких правил, и дружба с Антоном заняла достойное место в моём сердце. И вот сейчас лишнее доказательство тому, что я поступила верно, – Рейер признался, что очень привязан ко мне.

Хотелось сказать что-то доброе, ответить ему такими же искренними словами, но я не смогла, а просто притянула его к себе и поцеловала в щёку. Антон смутился – вероятнее всего, он никогда не обнимался с девушкой. Тем не менее, он улыбнулся и тоже чмокнул меня.