Хроники Дебила. Свиток 2. Непобедимый - Егор Чекрыгин Страница 10

Да, на редкость не вовремя! Как-то не хочется оставлять тут болезную Осакат, а еще меньше – переться самому в ненастье без малого десяток километров. Но если этого не сделать, боюсь, все мои хитрые комбинации полетят псу под хвост. Так что, горестно вздохнув, выдал Витьку подробные инструкции по уходу за больной сестренкой («моей сестренкой», старательно подчеркнул я), потом свистнул недовольно сморщившемуся Мнау’гхо и выполз за дверь. Ледяной ветер сразу забрался под плотно запахнутую безрукавку, поверх рубахи, а дождь, пробившись под накинутую на голову шкуру, сдобрил все это порцией влаги. И дабы немедленно не околеть тут от холода, пришлось припустить что есть мочи, насколько позволяла размокшая земля. Зато добежали довольно быстро.

– Да! Нет нынче тут караванов с бронзой и теплыми тканями, – горестно поведал я внимательно слушающим сотрапезникам. – Большая беда пришла с запада! Нашествие двухголовых шестиногих демонов, поглотившее многие народы, как я поглощаю эту чашу!

В подтверждение своих слов я быстро опрокинул чашу меда и перевернул ее, демонстрируя всю прискорбность создавшегося международного положения.

– И наши земли постигли немалые беды, – согласно кивнул Вождь Бокти. – Зима была холодная. Неурожай. Какие-то люди перекрыли реку и побили караваны, которые наши племена отправляли сюда торговать. А теперь вот еще и караваны с бронзой и тканями не пришли! Эх, видно духи не приняли наши жертвы. Может, шаман плохо говорил с ними или люди испортились окончательно? Молодые нынче не такие, какими были мы в их годы! Они привыкли к теплым шерстяным тканям да бронзовым топорам, что рубят деревья, словно речные камыши. Мой прадед ходил всю зиму в одной накидке из шкуры оленя, которого убил обычным деревянным копьем, и лес он рубил каменным топором, а не этими новомодными штуками. Если бы он знал, какими слабаками будут его потомки, он бы удавил моего дедушку еще в колыбельке. Да! Мельчают нонче люди.

Я мельком глянул на «измельчавшего» потомка почтенного прадедушки и сочувственно покачал головой в знак согласия. Да, прежде народ-то покрепче был, согласно кивнул я ему, доставая из-за спины кувшин вина, который прихватил с собой в качестве пропуска в любую компанию нормальных мужиков. «Малыш» Бокти глянул на кувшинчик в моей руке с высоты своего (немногим меньше Лга’нхи) роста, одобряюще мотнул здоровенной, как прикроватная тумбочка, башкой, горестно вздохнул и подставил чашу.

– Вот из-за этого вина и мельчает народ! – громогласно объявил он, выхлебав чуть ли не литр одним глотком. – Мой прадедушка пил только воду из ручья и настоянный мед и был крепок, как священный дуб! А молодежь хочет пить эту отжимку из ягод, от которой настоящий мужик только слабеет и не может заделать своей жене нормального ребенка! Вот и рождаются всякие недомерки, – сказал он, глядя сверху вниз на мою макушку.

С Вождем Бокти я довольно быстро нашел общий язык. Это был архитип более древний, чем первое яйцо динозавра, пожелавшее лучше окаменеть, чем разродиться недостаточно чешуйчатым представителем «нового поколения». Главное было поддакивать ему, нахваливая старые времена и ругая молодежь, и сей почтенный консерватор сразу сочтет тебя человеком правильным и дельным.

Для знакомства с ним я использовал очень «оригинальный» способ – ошибся дверью! Но, возможно, в Москве, где на каждый квадратный метр территории приходится, наверное, с полсотни дверей, это и выглядело банальным перепевом многочисленных сюжетов фильмов и мыльных опер. Тут «ошибиться дверью» было примерно то же самое, что в моем мире ошибиться страной, а то и континентом. Ситуация анекдотичная и заслуживающая того, чтобы ее еще спустя многие годы пересказывали у стойбищных костров и в трактирах. Так что, когда мы с Мнау’гхо вломились в чужой сарай с кувшинами вина под мышками, на нас сначала посмотрели весьма настороженно, если не сказать больше, а по разъяснении ситуации наградили громкими аплодисментами в виде хлопков по плечам и веселым ржанием: «Это же надо, двери перепутал!»

Может, кто другой бы и обиделся. (Мнау’гхо попытался, и даже порывался бежать за нашими, звать тутошним морды бить.) Но я не из таких! Я такой гад и сволочь, что даже Карнеги почитывал и кой-какие советы – «как влезать в расположение и прикидываться другом» – помнил. Так что хлопки по плечам и насмешки снес без всякой обиды и даже поддержал общее веселье, отпустив пару шуток по собственному адресу (старался выбирать более плоские, боясь показаться «ботаником» в кругу «нормальных пацанов»).

А уж после моего предложения, коли уж все равно зашел в гости – располовинить принесенный запас винишка!» (дескать, вторую половину Мнау’гхо должен отнести нашим, в соседние сараи. Пусть уж Лга’нхи знает, где меня искать, если что), вообще стал своим парнем. Предложение было встречено одобрительными возгласами (то, что доктор прописал в такую холодину) и новыми аплодисментами по моим плечам. Рядом с очагом быстро нарисовались какие-то плошки-миски с закусью, а неизвестно откуда взявшаяся тушка овцекозы словно бы сама прыгнула на вертел. Здоровые мужики расселись вокруг меня, каждый достал свою чашку, и первый кувшинчик быстро приказал долго жить! Потом местные проставились медом собственного производства, а следом за медом пошли разговоры «за жизнь» и пересказы баек, сплетен и новостей.

Вот тут-то я и «обрадовал» моих собутыльников политинформацией о непростом международном положении и активности реакционных сил верблюдских демонов.

Они попробовали «порадовать» меня в ответку, только не больно-то им это удалось. Собирая байки и истории от местных купцов, я уже слышал нашумевшую историю о том, что месяца два назад большой отряд «пиратов» сначала упорно пытался пограбить окрестности Вал’аклавы. Потом прорваться вверх по реке, не заплатив пошлины, а когда ему дали отпор, обойдя кордоны, прошел туда по степи, перетащив лодки и имущество на плечах.

Чем будут заниматься эти «пираты» на реке, догадаться было не сложно. Тем более что речные караваны с севера в этом году сильно задерживались. Если честно, высылая Лга’нхи и «забритых» жить на самый северный «речной» край Вал’аклавы, я подумывал изыскать способы выйти на контакт именно с этими пиратами. Скупить у них награбленные у речников мед, воск и меха и впарить их втридорога продавцам пряностей.

Но вариант, что сквозь кордоны сможет пробиться и отряд речников, мои хитрые планы тоже учитывали. Потому как речники традиционно селились в тех же сараях, что сейчас занимали «забритые». Так что контакт был неизбежен. Главное, было успеть перехватить этих ребят первым и заключить с ними сделку до того, как за них возьмутся «специевозы». Тем более что у меня был еще один дополнительный рычаг давления на речников: я скупил все основные партии шерстяных тканей. А они (чтобы там не вещал Бокти про своего дедушку) были лесникам, живущим в более суровом климате, просто необходимы. Да-да, вот такой я хитрый москаль!

Утром опять трещала голова, и не у одного меня. Откровенно говоря, это утреннее похмелье мне уже изрядно опротивело. Так и спиться недолго, если все вопросы решать за кувшинчиками вина или пива. Почему-то вновь потянуло на вольные просторы степей, ну, или моря, где много здорового движения, здоровой пищи, здоровых проблем и нет алкоголя. Утреннее похмелье обычно проповедует праведный образ жизни лучше, чем десяток священников, наставников и лекторов общества «Здоровье».