Царевна-Лягушка на новый лад - Ирина Габова Страница 10

– Слава молодым!

– Слава!

– Счастья молодым!

– Долгой жизни молодым!

Толпа ликовала. Люди хлопали в ладоши. Под эти звуки подошли Василий с Настасьей к царю и опустились на колени, склонили перед ним головы до земли.

– Встаньте, нареченные, передо мною, как свет перед Землею Матерью. – Царь передал свой кубок старшему сыну. – Испейте вина моего, с позволения моего. Дарую я вам супружескую жизнь и согласие даю на венчание. Живите в мире и согласии. Вовек с вами любовь пусть царит.

Василий и Настасья встали, повернулись к друг другу. Испили вина из кубка.

– Согласен ли ты, Царевич Василий Васильевич взять в супруги Настасью Степановну и быть ей опорой во всем? – Спросил Царь.

– Согласен. – Ответил, тот улыбаясь невесте.

– Согласна ли ты, Настасья Степановна, взять в супруги , Царевича Василия Васильевича?

– Согласна. – Прошептала девушка, опустив взор.

– А теперь кольца возьмите обручальные. – Царю подали красную бархатную подушечку, на котором лежало два кольца. Одно железное для мужа, как символ опоры, а второе золотое, как символ чистоты будущей жены. – Молодожены обменялись кольцами, и царь провозгласил, – Венчаю вас мужем и женою! До самой смерти неразлучными вам быть!

И тут толпа взревела.

– Горько! Горько! Горько! Горько! Горько! Горько! Горько!

Молодые поцеловались. Невеста зарделась, щеки налились румянцем. Царь-батюшка приказал открыть ворота молодым и жестом велел идти во дворец.

– А люду простому гулять и пить до утра! Песни петь, за молодых радоваться и веселиться до упаду. – Громко повелел царь и пошел вслед за молодыми. За отцом пошел средний Царевич с невестой, а за ними и Иван с Василисой.

Толпа ринулась на улицы города, на которых накрыли столы. Площадь постепенно пустела.

А вот царские хоромы наоборот заливало толпой бояр, купцов, придворных. Столы были накрыты богатые. Тут и осетрина жаренная, и икра черная, и утки в яблоках и хлеб с солью, и мед рекой, и другие яства невиданные.

В центре стола усадили молодых. По правую руку сел Царь-батюшка. По левую, от молодых сел средний Царевич с Марфой. А Иван с Василисой сели подле отца. Пир был горой, вино текло реками, яства заканчивались и на их место, тут же, ставились новые. Поднимались тосты за молодых. Гости то и дело кричали «Горько». Скоморохи паясничали, менестрели пели песни, играла музыка. Весь день и вечер шумел царский двор, шумели улицы города до самых рассветных лучей.

Но то и дело, ловила не себе и на Иване Василиса пристальные, любопытные, злые, недобрые взгляды. То и дело, слышала она за спиной пересуды, о Иване-дураке, лягушке-зверушке. Слышала смех в их сторону. Хоть и держалась она достойно, но это выматывало. Хотелось скорее домой в их терем.

А когда позвали танцевать всех, ее чуть не упала она без чувств. Такое напряжение в ней скопилось, такая дурнота накатила, что в глазах помутнело. Иван вовремя подхватил будущую жену, обнял, успокоил.

– Тише, тише, моя хорошая. Я рядом, с тобою, подле тебя. – Поцеловал ее в лоб, посмотрел в глаза, успокаивая.

Василиса сделала глубокий вдох, выдохнула, посмотрела Ивану в глаза и улыбнулась.

И они пустились в пляс. Танцевать девушка любила. Дома, в своем родном городе, она часто танцевала на пирах и балах. Ноги сами несли, а Иван кружил ее легко и свободно. Платье ее развевалось, цветы на нем распускались волшебными лилиями, розами. Рукава сияли мягким зеленым цветом, самоцветы сверкали при свете тысячи свечей. И словно, спал морок. Все вокруг увидели не лягушку, а прекрасную девушку, словно, лебедь она плыла по залу. И глаз нельзя было отвести от нее.

Толпа ахала и охала, шумела, хлопала, удивлялась. Царь смотрел на пару и понимал, что сын нашел себе невесту под стать, такую, что в сказке не найдешь, и тихо радовался за Ивана.

Танец кончился. Вечер прошел. Молодых одарили подарками. Пьяные гости расходились, кто, куда. Пустели царские хоромы.

И Иван с Василисой отправились домой. Уставшие они вернулись в покои, и спать легли.

А потом дни потекли своим чередом. Василиса вникала в дела Царевича, помогала ему с теремом управляться. Дворовые хоть и шарахались поначалу от будущей хозяйки, но как увидели ее веселый нрав, спокойную рассудительность, приняли и полюбили ее. А после свадьбы Царевича Василия и вовсе диву давались на девушку, такие слухи о ней пошли в народе. Что лягушка и не лягушка вовсе, что прекраснее она любой девы в царстве.

А там и свадьба среднего царевича Ярослава отгремела. Такая же шумная, такая же пышная. Народ хмелел от празднеств. Разгулялся. А впереди была и свадьба Ивана и Василисы.

Долгожданная свадьба

Василиса почти не виделась с Иваном. Столько дел на нее свалилось. И платье надо свадебное сшить, к нему ткани выбрать, ленты, кружева, украшения. Надо на пир составить стряпухам перечень блюд застольных. Заказать у купцов цветы, самоцветы. Позвать мастера ювелирного, который ей с Иваном кольца изготовит. Это кажется, что знатная жизнь спокойная, а дела кругом находились. Да и в тереме дел полно было, то мука кончилась, то скотина захворала, то письма написать надо, проверить расходы. За всем в хозяйстве глаз нужен. Хоть и выполняла всю тяжёлую работу не сама, но хозяйство вести должна хозяйка.

Иван же пропадал во дворце большом. Помогал отцу с бумагами. На конюшне тоже дел было много. К свадьбе на него работа тоже упала. То разослать письма на приглашения, то охрану организовать, карету поправить, столы проверить. Кафтан новый заказать, мерки снять.

В общем, уставали молодые, да так, что вечером обоих хватало лишь словом обмолвиться, да обняться.

Скучал Иван по невесте. За это время она ему светом стала. Не хватало разговоров по душам, рук ее нежных. Уж и пожалел он, что с болота они уехали. Сейчас жили бы вдвоем. По вечерам на лодке бы плавали, в гости бы к Водяному ходили. Эээх, скорее бы свадьба.

Дни проходили. Платье свадебное было готово. Белое из лёгкой прозрачной ткани. Наговор на него навела Василиса, чтобы искрились оно словно снег на солнце. Украшать сильно не стала, чуть-чуть изумрудов по верху, чуть-чуть вышивки, и цветов живых. А потом взялась она за кафтан Ивана, тоже наговорила, сиять заставила. Пришила пуговицы изумрудные, на рукавах вышивку золотом пустила.

Скорее хотелось закончить с праздником и зажить тихо, да спокойно.

Царь их зазывал к себе на поклон, спрашивал о том, как они свадьбу играть собрались. Сначала хотели тихо, чтобы людей поменьше. Но потом решили, что если тихо все пройдет, то молву ещё сильнее пустят. Мол, стесняется Царевич суженой своей, и прячет именно поэтому. На том и порешили.

И вот день настал. Василиса встала рано, ранехонько. Только заря занималась. Надела тонкую белую рубашку. Вышла во двор и к озеру пошла. Зашла по пояс в воду, сняла наговор. Лягушка ей в ладошки прыгнула, и нырнули они обе в воду. Всласть наплавались вместе. Вышла на берег Василиса, села на траву зелёную, подругу свою на колени посадила и вместе они рассвет встретили. Ветер трепал локоны девушки. А она сидела закрыв глаза и счастью своему не верила, что, наконец, женой Ивана станет.