Крылья - Игорь Рыжков Страница 10

– Плохо без одежды, но найдется ведь, то без чего обойтись можно? Знамо найдется. – Вера не отвечала. Ее личико было грустным и отстраненным. Только бровки ломались на выдохах.

Тяжело было Вере. Болела она. – Дня три – четыре в жару будет метаться. Потом еще отлеживаться столько же для того, чтобы сил набраться. – Я покачал головой.

– По любому выходило, что в Город мы не дойдем. Разве, кто по дороге встретиться, или чудо какое-то произойдет.

В то, что мы кого ни будь, сможем встретить, я не верил. Слишком мало Изгоев уходило в последнее время из Города.

Да и самих-то нас оставалось все меньше и меньше. Никто уже и не понимал, зачем они нужны эти Изгои. Да и мы, не понимали и не понимаем. До сих пор не понимаем.

Я вернулся в нору и продолжил движение вдоль стен. За реактором нашелся небольшой ящик, из серого с белесым налетом металла. Я радостно заулыбался. – Алюминий. Редкий металл. Очень редкий. И дорогой. Его ни время, ни черви не трогают. Вот только, если в кислоте держать так быстро в труху рассыплется. А так – ничего.

В таком ящике, что-то очень ценное должно было быть. Очень ценное. Очень. – Я потрогал рыжий от ржавчины замок на ящике. Тот еще был цел, и под грубыми чешуйками, похожими на коросту мутно блеснул чистый металл.

– Ну, да ладно. Алюминий он мягкий. Замок не срублю, так шарниры киркой поотворачиваю! – Я размахнулся и жахнул со всей силы по замку. Тот жалобно тренькнув, отвалился в сторону с пополам разрубленной душкой.

Металл оказался крепким только снаружи. Изъеденный кинжальной ржавчиной он весь разваливался на кусочки.

– Ну и ладно! Ну, и хорошо! Мне же чем хуже, тем лучше! Я сил меньше потрачу. Мне и еды понадобиться меньше. Может быть, и хватит, если уголь найдем.

Я поддел крышку молоком. Откинул ее в сторону. Нагнулся над ящиком, освещая его нутро.

Мне отчаянно везло. Нет, правда, везло. На самом дне, похожие на взрывчатые шашки Землероев, лежали круглые палочки топливного угля. С мягким антрацитовым блеском. Гладкие и ровные. А, рядом в бутыле было едва ли с его треть мутно-зеленой жижи катализатора.

Я закрыл крышку ящика. Помотал головой. Вдруг мерещится? И открыл ящик снова. Ничего не изменилось. Уголь и катализатор были на месте.

– Вот ведь как хорошо! Вот ведь как распрекрасно то! – Я выскочил в коридор. Поднял Веру на руки.

– Верунчик, Верунчик, Верунчик… Согреем мы тебя сейчас. И согреем и полечим. Есть у нас и нора. Есть у нас и уголь. Есть у нас все, чтобы выздороветь! – Вера слабо застонала.

– Не хочу без тебя, Самсончик… – Едва расслышал я.

– Ну, как же это без меня то? Не можешь ты без меня Вера. Никак не можешь! – Я протащил ее в нору и положил на нары покрепче совсем рядом с реактором. Мешок Тима внес следом. Теперь нужно было запустить реактор.

Я взял из ящика топливную шашку. Вытащил свой мешок и вытряхнул из него пожитки. Положил шашку внутрь и стал дробить молотком ее мелко. Нужно было мелко. Но и не так, чтобы очень. Если уголь совсем в пыль изрубить. Да если в норе сухо совсем так она и взорваться может.

Лекари каждый год по десятку таких вот, лопоухих лечат. Они думают, что чем шашка мельче изрублена, тем реактор теплее. Так – то оно так, но вот о том, что пыль, может, и жизни лишить не думают.

Мы вот Изгои думаем. Нас совсем мало по бестолковому гибнет. Вот ведь тоже загадка. Почему Истопники по – глупому умирают, не смотря на то, что и учат их и показывают, а Изгои почти нет? Умнее мы этих Истопников что ли?

Я осторожно встряхнул свой мешок. В нем едва слышно зашелестело. Я засунул руку внутрь и вытащил пригоршню зерен. Пыль была, но ее было немного.

Очень качественно я шашку порубил. Очень. Я всыпал угольное крошево обратно в мешок и подобрался к реактору ближе. Открыл заслонку и аккуратно, по горсточке переложил на поддон топливо. Взял из ящика бутыль с катализатором, глубоко вздохнув, задержал дыхание и осторожно, прихватив ребристый край рукавом, свинтил пробку.

В нос полез едкий, колкий запах. Надолго оставлять бутыль открытой тоже было нельзя. Катализатор, если он не в реакторе – смертельный яд. Надышимся и каюк.

Я примерился и аккуратно откапал десять капель на поддон реактора. Завинтил крышку плотно и убрал в ящик. А ящик закрыл.

– Самсончик, где ты? – Испугалась Вера. Она очнулась, пыталась приподняться на локте и осмотреться.

– Тут я Верунчик, тут. Здесь я не бойся. – Я подошел к ней и сев рядом, положил ее голову себе на колени. Совсем как с Тимом.

– Все хорошо Вера. Все хорошо. Я нору нашел теплую. Смотри – какая большая. – Я сделал широкий жест свободной рукой.

– Тут и реактор есть и уголь и катализатора целая бутыль. Проживем. Не переживай. Тебе отдохнуть сейчас надо. Сил набраться. Нужно, чтобы хворь из тебя вся вышла. А выйдет из тебя хворь, вот тогда мы и решать будем на Крышу мы с тобой пойдем, или в Город будем возвращаться.

– А Последники? – Вера почти осмысленно смотрела мне в лицо с колен. Я снял с каски фонарик и положил на нары рядом.

– Тоже еще незадача. Я же нору не всю обошел. А вдруг здесь кто-то мертвый лежит? Еще со времен последней войны? Такое иногда бывает.

Заходит, скажем, Изгой в нору. А там все есть. И вода есть, и уголь есть и катализатора – залейся. И по коридорам грибов видимо-невидимо. И ферментов полные карманы. Собирай да ешь.

Вот он в такой норе устаивается да и живет себе. А в ней кто-то раньше жил да умер. Мало ли от чего умер? От тоски мог умереть, или от болезни, или от старости. Приляжет уставший Изгой на нары, а Последник, весь червями выеденный аж до блеска встанет, и как начнет своим скелетом греметь, на ребрах играть. Как завоет!

– На чужое позарился, дармоед! Ни какого от тебя толку в Городе нет, так ты сюда пришел?! Меня старика объедать опивать да у моего тепла греться! Да как посмотрит на него, на Изгоя, слепыми глазницами, так тот сразу чувства и лишается. А уж если потрогает его Последник своими костяшками, так не только Изгой умирает. Тут уж и Лекарю можно на тот свет отправиться.

– Чисто тут Верунчик. – Соврал я. Не люблю врать. Плохо мне, когда вру. Будто не я становлюсь, а другой, какой-то. Словно стенка перед глазами вырастает. Раз соврал, другой соврал. А она все толще и толще. Вот и стараюсь не врать.

Но, тут как же? Скажешь, что не всю нору осмотрел, так Вера еще больше бояться начнет. Мне-то Последники что? Я уже так устал, что, наверное, у него на плече спать смогу.

– Я все-все проверил, Вера. – Вру я ей дальше. – Правда-правда. Все проверил. – Вера благодарно кивнула головой и глаза закрыла. То ли во сне, то ли в беспамятстве. А от реактора тепло пошло. Почти жар. Плесень у дверей закрутилась кольцами, пожухла.

Я даже вспотел весь. А это плохо. Воды и так мало. Лучше мне не потеть. Вере вот можно. Нужно даже.