Венганза. Алый рассвет - Ани Яновска Страница 10

Комиссар, массивный мужчина с обвисшими щеками, похожий на бульдога, смотрел на Алехандро не скрывая раздражения. Короткий ежик волос, густо присыпанных солью седины, пышные холеные усы, наглухо застегнутый мундир туго сжимает толстую шею – типичный служака.

Алехандро не стал ожидать вопросов, уперевшись в стол навис над комиссаром:

– Я требую объяснений. Комиссариат сидит сложа руки и не расследует убийство моего брата, Мигеля Родригеса. На моих родителей напали, гроб с телом Мигеля сожгли. Какие меры приняты? Вы тут работаете или штаны просиживаете и морду наедаете?

– Щенок! – побагровел комиссар. – Ты с кем говоришь?!

Но Алехандро не унимался:

– Покажите отчет по убийству Мигеля! Или вы тут все заодно? – Алехандро потянулся через стол, ухватил комиссара за мундир и встряхнул, глядя прямо в его ошалевшие от такой непочтительности глаза. – Убийц покрываете? Или твои ребята постарались?

– Отчет? Сейчас увидишь тюремную камеру изнутри! – заорал комиссар, поднимаясь во весь рост, сбросил руки Алехандро и застучал пухлой ладонью по звонку у себя на столе.

В кабинет влетели двое в синих мундирах и набросились на Родригса. Алехандро пнул в колено одного, второго попытался ударить в челюсть, но не успел. Его ударили дубинкой по затылку, бросили на колени, скрутили руки за спиной. Алехандро безжизненно обвис в руках жандармов.

– Поучите его вежливости, парни, – комиссар подошел к Родригесу коротко, умело ударил под дых. Удовлетворенно глядя на хрипящего Алехандро кивнул и ударил еще раз: – А это за твоего братца. Вам, Родригесам, давно пора показать ваше место…

В клетке для заключенных не было ни стульев, ни лавок. Только на полу разбросана солома и в углу ведро с крышкой. Тут держали всех задержанных до суда, а потом либо отпускали после выплаты штрафа, либо переправляли в окружную тюрьму Асконы или сразу на каторгу. Именно эта участь ждала троих парней, развалившихся на полу камеры. Развлечений у них было немного, и зрелище утроенное жандармами в коридоре заставило их побросать карты и повиснуть на решетке.

Родригеса сноровисто обыскали, забрали нож вместе с ножнами, висевшими на поясе, еще один из сапога, кошель и наградной серебряный брегет с остроносым профилем предыдущей королевы.

– Красивая штука, – повертел брегет в руках жандарм. – Дорогая. Что написано? "За битву при Клементо". Да ты у нас герой, как я погляжу.

Героя пинали вдвоем, не жалея ботинок, пока не запыхались.

– Принимайте нового, – сказал заключенным жандарм, открывая большим ключом замок. Алехандро бросили на пол прямо у двери.

– Масо, ты не перестарался? Не окочурится до утра? – второй брезгливо пнул Алехандро.

Масо, поигрывая дубинкой ухмыльнулся:

– Ну окочурится, и гоблин с ним.

– Сам тогда будешь возиться и потащишь его к каньону.

– Э, почему я? – не обрадовался Масо и ткнул дубинкой в ребра одному из заключенных: – Приведи его в чувство, чтоб к утру очухался, ясно?

– А на кой он мне? – ощерился здоровенный бандит с лысой, покрытой татуировками головой. – Я ему что, мамочка?

– Могу дать сигарету, Санчо. Или по почкам. Выбирай, – Масо многозначительно постукивал дубинкой по ладони.

– Две, – коротко согласился татуированный Санчо и склонился над Алехандро. – Воды дай, начальник и пива, без этого его не откачать.

– Хватит с него и воды, – засмеялся Масо и вместе с напарником вышел из клетки.

Щелкнули, запираясь, замки, шаги жандармов удаляясь, затихли.

Санчо протянул было руку, собираясь обшарить нового заключенного – вдруг при обыске что-то пропустили, но лежащий на полу человек быстрым движением отбросил его руку и сел, потирая затылок:

– Не старайся, Санчо, обыскивать тут умеют. Хорошо, хоть штаны оставили.

– Ишь ты, разговорчивый какой, – ухмыльнулся Санчо.

Заключенные приблизились к Алехандро, нависли над ним. Здоровяк схватил Алехандро за шиворот и поднял на ноги, сильно сдобренное чесноком несвежее дыхание обдало Родригеса:

– Я обычно не спрашиваю имени у блохи, прежде чем ее раздавить, но для тебя сделаю исключение.

Алехандро перехватил огромную руку здоровяка, вывернул ему локоть и увел за спину в болевом захвате. Санчо замычал и рухнул на колени, повинуясь нажиму Алехандро, неповиновение грозило невыносимой болью или даже переломанными костями. Двое других попытались обойти Алехандро с разных сторон. От одного он успешно закрылся стонущим здоровяком, второго пнул в колено и сбил с ног.

– Привет от Панкрасио Пса, – оскалился Родригес неприятной улыбкой. – Слушайте внимательно. Я пришел избавить ваши задницы от каторги.

***

Густаво Вега покинул комиссариат в скверном расположении духа. Все из-за этого щенка, Родригеса. Такой же наглый мерзавец, как и его братец! Кем он себя возомнил, чтобы требовать отчета у комиссара?! Пусть посидит с "соколами" Гарсии, поумнеет. Хорошо бы избавиться от этих Родригесов, но если их выпустить из города – начнут чесать языками. Это раньше Вега был на короткой ноге с начальником окружной жандармерии в Рехоне. А теперь начальство сменили, новые связи еще не налажены, и лучше пока сидеть тихо.

Дом комиссара находился через несколько кварталов от комиссариата и выходил окнами на реку. Густаво предпочитал, чтобы дом и работу разделяло достаточно приличное расстояние. Мало ли куда ему вздумается свернуть по пути домой? И видеть это ненавистное здание комиссариата из своих окон он никак не желал.

Синьора Глория Вега часто попрекала мужа, что их дом похож на казарму, хотя это было далеко от правды. Добротный двухэтажный особняк из светло-серого кирпича с высокой крышей, конечно, уступал в роскоши домам Фернандо Гарсии и мэра Бернардо Лоренсо. Густаво Вега предпочитал безопасность и не слишком заботился о всякой мишуре. Двое патрульных постоянно дежурили у дома, крепкие стены выдержали бы осаду, а вход защищало силовое поле не слабее, чем в комиссариате.

Задачей Вега было защитить дом от внешних угроз, а все что касалось домашних дел твердо держала в маленьких холеных ручках Глория Вега. Иногда Густаво думал, что если его дом казарма, то комиссар в нем – его супруга. Она непререкаемо командовала прислугой, дочерьми и им самим.

– Соледад, позови сестру, – потребовала синьора Вега, нервно теребя нитку жемчужных бус. Миниатюрная и эффектная, Глория Вега вела светскую жизнь и обожала лоск. – Пусть спускается немедленно, синьор мэр и его сын скоро прибудут.

Жена комиссара намеренно не называла их по имени, "мэр" звучит куда более значительно, чем "синьор Лоренсо".

Все семейство сидело в ярко освещенной гостиной, декорированной в модных кофейных тонах и ожидало гостей. Глория обожала устраивать званые вечера. А вот комиссар их просто ненавидел и при любой возможности, ссылаясь на неотложные дела, сбегал играть в карты с управляющим лечебницей и хозяевами загородных плантаций. Но сегодня побег не удался, поэтому Густаво Вега недовольно пыхтел, надувал щеки и курил без остановки.