Замок пепельной розы. Книга 2 - Анна Снегова Страница 10

Я не сразу поняла, что «Её сиятельство» — это она про меня. Пока не привыкла. И какой ещё багаж? Я же ехала без всего…

Загадка разрешилась быстро. Как только я откинула крышку чемодана, поверх стопки вещей обнаружила пухлый конверт, надписанный знакомым почерком. Тилль! Ну конечно же. Ведь Дорн велел незадачливому вознице моего экипажа передать по возвращении, чтоб в поместье с первой же оказией прислали мой багаж.

Вот только судя по цветам и фактурам вещей, что сложены были в чемодан, Бертильда почему-то решила, что мне на новом месте пригодятся исключительно бальные наряды. Ничего практичного и неброских оттенков, никаких удобных тёплых платьев… я поняла, что суждено мне в Тедервин замёрзнуть насмерть. Ну или носить дорожную одежду, надоевшую мне ужасно за десять дней пути.

Пришлось подавить горестный вздох.

— Вы ничего не съели. Не понравилось? — С укором спросила горничная. Интересно, сколько она здесь служит? Ей было лет сорок на вид. И я бы не удивилась, если б узнала, что эта сухонькая бледная женщина с аккуратным пучком светлых волос на затылке ни разу не покидала Тедервин с самого своего рождения.

— Нет, что вы! Просто… знаете, если можно… я бы хотела поужинать с Дор… с Его сиятельством. Герцогом. С моим мужем, да. Дорнан Морриган — он ведь мой муж! — я совершенно сбилась, и в рыбьих глазах горничной отразилось что-то вроде сожаления о моих умственных способностях. Кажется, я ей не нравлюсь, и она считает, что хозяин мог бы выбрать жену получше. Ну, или я себя так накручиваю…

Нерешительно подцепила пальцем что-то лёгко-воздушное и почти прозрачное. Всё-таки вздохнула. От моего вздоха тёплых вещей в чемодане, увы, не прибавилось.

— Я сообщу Его сиятельству о вашей просьбе, — проронила горничная и снова скрылась из виду.

Ну а мои пальцы уже рвали в нетерпении конверт. Что-то многовато страниц высыпалось мне на колени. Тилль никогда не отличалась словоохотством в наших редких переписках — ей было лень писать длинные письма. Неужели столько новостей накопилось за считанные дни с моего отъезда?

Первый листок действительно содержал всего-навсего пару скупых строк, написанных размашистым почерком с обилием завитушек:

«Милая Элис! Это вам от меня. Исполняю обещание. Читайте с карандашом в руках, и не вздумайте отлынивать!

С любовью, ваша навеки,

Бертильда»

На втором листке красовался заголовок, выведенный тем же почерком:

«Руководство по соблазнению мужа»

Я бегло перелистала стопку обильно надушенных листков, которые так и норовили выскользнуть из моих несмелых пальцев, и почувствовала, что стремительно краснею.

Они веером рассыпались вокруг по кровати, когда я в отчаянии закрыла обеими ладонями лицо и тихо пробубнила сама себе:

— Не-ет… она же это не серьёзно? И как я… Да мы ведь ни разу даже не целовались!.. И вообще, такое даже читать неприлично! Вот негодница Тилль…

Но к своему стыду, меня так и подмывало хоть одним глазком ещё раз взглянуть на злополучные листки. Хотя бы на самые верхние — там же ещё не было ничего слишком уж… слишком.

Стало жарко. Кровь прилила к щекам.

Потом я вдруг сообразила, что будет, если снова без приглашения явится горничная и увидит всё это непотребство. И принялась лихорадочно сгребать листки с постели.

Ну и как-то так получилось, что начала читать. Случайно! Честно! Просто надо же было понять, как снова по порядку складывать…

Спустя час я вновь была на пороге трапезного зала. Пыталась успокоить дыхание, привести в порядок чувства. Получалось с трудом. А надо было! Через считанные минуты я предстану пред светлы очи дражайшего супруга. И начнётся наше представление. Мне потребуется всё самообладание, которого и так остались крохи, чтобы достойно отыграть роль и убедить дурацкое семечко в том, чего нет. А вдруг не удастся? Все счастливые обладатели Замков роз в один голос твердят об удивительной чуткости и почти разумности этих удивительных каменных созданий.

Но поворачивать назад уже поздно. Вот-вот поднимется занавес.

Бегло себя осматриваю.

Моё платье — это буйство всех оттенков от светло-серого до антрацитово-чёрного. Обнажённые плечи, тесный корсет, пышная юбка. Корсет битый час шнуровала горничная, строго и осуждающе поджав губы. Наверняка теперь уж точно считает меня чем-то вроде падшей женщины, охомутавшей их дражайшего господина.

К волосам я её с таким настроением уже не допустила — благо покойная матушка не раз повторяла, что женщина должна всё уметь сама и учила меня справляться с повседневными делами без посторонней помощи. Мол, не знаешь, куда занесёт тебя жизнь, и глупо будет ходить потом страшилищем лохматым только потому, что не знаешь, как причесаться. Так что высокую причёску с открытой шеей я соорудила сама — всё по наставлениям Тилль. Пара локонов на спину и плечи… «игривых», как сказано в руководстве. Ну вот что это значит?! Как прядь волос может чего-то там «играть»?! Бред полный.

Но я сделала. И духи за уши и на запястья тоже. Они нашлись на дне чемодана. Новый, непривычный запах — тягуче-сладкий, с ноткой пряных специй. У меня от него немедленно закружилась голова.

Грудь, поднятая корсетом, выглядела так… ну, как будто она у меня была очень даже и ничего. Я аж удивилась. Не привыкла к себе такой.

Взгляд в ростовое зеркало перед выходом заставил меня застыть на мгновение. Я себя не узнавала. Куда делась та дурнушка Элис — Бульдожка, как меня все называли? Как называла себя даже я сама иногда.

Умерла, испарилась, не стало.

Передо мной была не Элис Шеппард — нет! А Её светлость герцогиня Элис Морриган.

У этой юной леди в отражении были огромные глаза — тревожные и печальные, но наконец-то живые. У неё была длинная изящная шея. Скульптурные плечи. Тонкая талия — спасибо корсету. Сногсшибательное декольте, в конце концов!

Она была красива, эта леди.

Почти женщина.

Почти.

— Его сиятельство ожидают вас!

Старик-сторож, он же садовник, он же, как теперь выясняется, и дворецкий, и лакей, услужливо распахнул передо мной высокие двери, а затем молча удалился с коротким поклоном.

Я выдыхаю и делаю решительный шаг вперёд. Чуть не падаю с высоченных каблуков, но вовремя удерживаю равновесие.

По залу плывут чарующие ароматы жаркого. Один край бесконечно длинного фамильного стола Морриганов уставлен изысканными блюдами. Свечи трепещут, букеты цветов благоухают… в общем, идеальные декорации.

В столь поздний час в огромном зале уже сгустилась тьма, и робкое свечное пламя лишь на шаг отодвигает её от белоснежного пятна старинной скатерти, поэтому я не сразу замечаю его.

А когда это происходит, и высокая фигура в тёмно-сером медленно выступает из теней, разом забываю все и всяческие наставления бедняжки Тилль.