Мой Пилигрим - Ксения Татьмянина Страница 10

Да, не совсем то впечатление. В первую встречу я ощущала в нем много силы, могущества, мужества, а теперь, при всей привлекательности, я будто застала его незащищенную и хрупкую сторону натуры. Где клыки? Где злой оскал? Откуда это мученическое выражение лица?

— Как ты оказалась здесь… Тио?

— Понимаю, трудно произносить имя близкого человека, обращаясь к другому. Можешь выдумать мне прозвище, будет легче. Я твоей сестре невольная тезка, и не хочу причинять тебе всякий раз боль, вынуждая выговаривать «Тактио».

— Сестре?

— Ты поздоровался с ней, когда пришел. Я слышала.

— Я обращаюсь так к луне… Откуда ты здесь и зачем?

— Ладно, дело твое… Причин много. Одна из них — Слуги. Своими глазами видела одного, и знаю свидетеля, девушку, которая видела второго. Вторую. Старуху с собаками… Мураев, кстати, ты убил?

Он ответил не сразу:

— Они собаками не были. Живое создание, даже злобное, по своей воле я не убью.

— Так и знала! Ты дракон, но у тебя золотое сердце!

И Грим пошатнулся почти также, как тогда, когда услышал мое имя на проезде. Ну, что я опять сболтнула? Угадала, так его обозвав, и его великая тайна раскрыта? Он закрыл глаза, и я буквально почувствовала в воздухе отдачу учащенного пульса. На пару мгновений, которые успели откликнуться в моей груди, как будто радаром словила. И все стихло.

— Что заставило тебя сначала присвоить себе имя Тактио, потом представиться моей Судьбой? Почему ты можешь ко мне подойти, почему смотришь без отвращения, и почему назвала так, как назвала? Для случайности это слишком много…

А то бы я еще знала, о чем он? Говорил Грим так, будто лет на сто где-то в прошлом застрял. Ни словечек-сорняков, ни каких-нибудь фразочек в духе времени. Слова простые, не вычурные, но он как-то так их друг за другом ставил, что веяло нездешним.

— А почему я должна смотреть на тебя с отвращением?

Я за другое больше переживала — как бы не смотреть с обожанием! Нет, своей скоропалительной влюбленности не смущалась, только не хотела выдавать ее слишком быстро.

— Твой вопрос похож на насмешку.

— А твои вопросы похожи на издевательство… ладно, слушай, возьми меня в команду. Я не магичка, но оцени по достоинству — не без талантов: смогла тебя найти, не струсила перед казематными уродами, и умею драться без шуток — я тигра убила. У меня есть оружие, выносливость и мозги. Обузой не буду.

Грим молчал, а я точно знала одно — отказ не приму. Если сбежит, я все равно буду делать дальше то, что задумала, и буду искать с ним встречи. За два года отчуждения от людей вообще, а от мужчин и подавно, я уверилась, что сердцем умерла и никогда не потянусь ни к кому — хоть дружеской, хоть любовной привязанностью. А тут все, врать самой себе последнее дело, — пропала. К Гриму не просто тянет, несет, как трамвайный вагон.

Потемнело. Названая сестрица то светила, то нет, как будто луна раздумывала — смотреть в низ или все-таки скрыться. Поэтому так получалось, что я то хорошо видела его лицо — белое в резких тенях, то плохо, потому что все погружалось в тьму, а поднимать и светить напрямую фонарем в глаза — невежливо. Зашелестело песком, и ветер мазнул нас обоих по лицу холодным порывом, Безымянный не ответил, а снова спросил:

— Что? Ты знал…

— Ага, и ветер не просто магический, а живой, я правильно догадалась! Братишка заглядывал ко мне на чердак в тот день, как мы познакомились на проезде. Он же помог мне при стычке с уродами в Казематном, и луна светила…

— Ты знал?!

Я аж подскочила на месте от этого сухого, но все же рычания! Грим оскалился зло и одновременно болезненно, будто ему друг всадил предательский нож под лопатку. Щеки еще сильнее потемнели из-за вдоха и собравшихся морщин, скулы и нос обострились, он зажмурился, сжал кулаки… а у меня сжалось сердце от неприятной, как судорога, боли.

Тайна тайн — с чего я его так чувствую? Не мое страдание, не мое волнение. Я радовалась тому, что снова увидела клыкастый оскал, но где-то глубоко, его чувства все перекрыли. Что за безумие? Он сам ни сном, ни духом о моей чуткости, даже не спросишь — что, как, почему?

Грим выдохнул:

— Ты существуешь… и ты прекрасна…

Сделал ко мне осторожный шаг, приблизившись на расстояние вытянутой руки и поднял ладонь. Что за навязчивое желание коснуться лица? Бледные и тонкие пальцы приближались — сначала я думала, что к щеке, но на последнем мгновении поняла — к шее, и на последнем же миге я перехватила его движение.

Что-то случилось.

В сам момент очень трудно было осознать — что именно, потому что я сначала удивилась — насколько Грим ледяной, как бескровный. Совсем обалдела, когда увидела, как мои пальцы на месте касания покрываются инеем — буквально! Светящимся, узорчатым, как кружево, и завитки быстро поползли к запястью!

— Ты чего?!

Отдернула, отпрыгнула, уронив масляную лампу и едва сама устояв. Возмутилась на Безымянного, а оказалось, что виновник не он — бедняга, побледневший заметнее прежнего, смотрел на свою костлявую ладонь как на место, куда только что ударила молния. Грим был поражен больше, чем я.

— Волшебство! Так я в самом деле колдунья! Грим!

— Да, Тио… колдунья.

И опять подул ветер. В резкости порыва даже я почувствовала тревогу, как будто вот-вот случится опасность, и нужно быть готовой.

И не успел Безымянный хоть что-то еще сказать, как луна погасла, а его силуэт разорвался плоской картинкой на части и исчез. Братишка украл его бессовестным образом.