Алиса в Замужикалье - Евгения Халь Страница 10

Да ладно! Я не просила делать из меня фею. Только жену милллиардера. Как там мой золотой рыбец из "Форбса"? Выжил ли в аварии? Эх, какой вариант сорвался! Еще несколько часов назад я заносила крутое бедро на танцполе и слыхом не слыхивала про лепреконов, драконов и академии. И еще и магические! Бред какой-то!

Но как же меня сюда занесло-то? И зачем? И почему этот дракон-ректор меня так возненавидел с первого взгляда? Вообще-то я к такой реакции мужиков не привыкла. Обычно у них  при виде  меня  слюнки текут и в глазах маслице-фуяслице. А этот сразу огнем плеваться начал. Или драконы не совсем мужики?

Я взяла в руки платье. Из-под него выскользнуло что-то легкое и кружевное. Бабочкой порхая в воздухе, оно опустилось на ковер, и я с ужасом поняла, что это трусы. Да они издеваются! Такие трусы фасона "отвори потихоньку кххх.. алитку" носили еще до революции!

Я в кино такие видела. Кружевные панталончики, короткие, как шорты, но с резинками внизу. И с широкими лентами. У них тут что ретро-бордель?

Где мои кружевные стринги с бусинками и крошечными бантиками? Я натянула этот старинный ужас и застыла перед зеркалом. Даже моя мелкая от природы и упругаяот постоянных усилий подкачки кардашьян выглядела на два размера больше. Лучше я глаза закрою. Не могу на это смотреть! Сволочи магические, отдайте мне мои трусы! При первой же возможности найду этого завхоза-лепрекона и потребую вернуть мое нижнее белье!

Придя в себя от шока, я вышла в коридор. Нужное направление подсказали мне группки студенток в таких же, как у меня платьицах, которые живыми ручейками стекались к лестнице. Я поспешила за ними. Рядом со мной торопливо шагала девушка. Без паучьих ног и вроде не ящерица. Вполне нормальная на вид, если не считать слишком рыжих, просто огненных волос, по которым пробегали искорки. Но, возможно, это у них так модно?

– Это мы на все отбор фамильяров бежим? – обратилась я к ней.

Она обернулась, и я увидела, что сильно поспешила с выводами насчет ее нормальности. На меня уставились, не мигая, ярко-желтые глаза под огненными в буквальном смысле ресницами. То есть, вместо ресниц у нее были тоненькие язычки пламени. А кисти рук были кошачьими, рыжими, и на аккуратненьких округлых пальчиках блестели острые коготки.

– Да. На выбор фамильяров. А ты та новенькая, что чуть ли не с неба свалилась? – доброжелательно улыбнулась она.

– Быстро у вас тут новости распространяются! Папа Гугл бы обзавидовался.

– Папа кто? – она удивленно моргнула несколько раз.

– Забудь!

– Ладно! Но сплетни тут и правда быстро облетают все уши. Что неудивительно: хозяйством академии заправляют лепреконы. А они больше всего на свете любят золото и поболтать. Если хочешь быстро донести до всех сплетню, расскажи ее лепрекону. Моргнуть не успеешь как тебе уже ее перескажут во всех подробностях, попутно перевирая.

Мы обе рассмеялись.

– Ну хоть какое-то сходство с моим родным миром. У нас так же. Правда, лепреконы не водятся. Зато их заменяют подружки и соседки. И интернет.

– Сюда! Здесь зал торжеств, – огненная полукошка подтолкнула меня к огромной белоснежной двери, украшенной рубиновыми завитушками. – Реверанс делать умеешь? Будешь проходить мимо ректора, присядь в реверансе.

– Тогда ты первая, – я пропустила ее вперед. – Никогда в жизни не делала реверансов.

Огненная девушка зашла в зал. Торопливо, но легко добежала до середины, повернулась направо, взялась за юбку двумя руками и присела в глубоком реверансе.

Ты гляди, как у них здесь все манерно. Зал торжеств был больше похож на стадион. Размерами так точно. И еще сиденьями. Они располагались на трибунах, уходящих бесконечными рядами вверх, к белоснежному потолку, украшенному огромным рубиновым драконом, свернувшимся в кольцо. Стены и пол были белыми, как снег. А сиденья из красного бархата и с драконьими лапами вместо ножек.

Я посмотрела направо. В ту сторону, куда повернулась девушка-кошка. Перед трибунами  возвышался помост, сложенный из слитков золота. На нем   стояло  огромное кресло, фактически, трон, сделанный из каких-то странных черных стеклянных игл. Этот трон был единственным темным пятном во всем зале. На троне важно восседал ректор. Справа от него сидела та толстушка из клуба, Доля. По левую руку от ректора скрючилась в кресле худышка Недоля. Позади ректора группой расположились какие-то люди. Среди них я заметила мытаря, споткнулась от неожиданности и едва не упала.

– Она ни что не способна! – проскрипела Недоля, буравя меня злобными глазками. – Я же говорила, что она – ошибка судьбы!

– Не напирай, злыдня! Охолони чутка! – поспешно перебила ее Доля. – Девочка еще не освоилась, – она хлопнула в ладоши и проговорила вполголоса:

– Алиса, милая, покажи, Как ты уважаешь господина ректора и преподавателей.

Это она про реверанс! Я сейчас. Вот только ноги не сгибаются. Совсем. Ректор смотрит на меня тяжелым взглядом из-под густых прямых бровей. Как змеюка! Вообще мужик из себя не поганый. Видный такой. Высокий, худощавый, но плечи широкие. Талия узкая. Может, у них здесь тоже есть спортзалы? Волос черный, лицо узкое с высокими скулами, подбородок волевой. Глаза красивые, очень, но злющие! Аж мороз по коже.

Ну что ж ты вылупился, дядя? Неземной красоты никогда не видел? Я, конечно, понимаю, что на фоне многоножек-паучих и ящериц с зелеными физиономиями, я вообще царевна-лебедь. Но зачем так-то? И теперь ясно, почему здесь такие бабушкины трикошки выдают вместо трусов. Нормальные трусы от взгляда их ректора сами упадут. Особенно мои любимые стринги. Надо хоть как-то реверанс сделать. Ну, Алиса, ножкой ему шаркни и улыбнись. Пусть подавится твоей вежливостью и добротой.

Я. Ненавижу. Сюрпризы. Даже хорошие. А эту девчонку приятным сюрпризом не назовешь. Она раздражает меня какой-то холодной дерзостью, застывшей в глазах. Она дразнит меня, дракона, ректора Академии Судьбы! Без пяти минут Главное Божество Судьбы. Причем дразнит явно неосознанно. Сама этого не понимая. У нее независимость дворняги, что привыкла выживать на улице. Такие быстро учатся, все хватают на лету. Лишь бы им вовремя бросали кость сильные мира сего. Такие, как я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Она все еще надеется стать одной из нас. Это ее вера. Ее цель. Ее натура. Жадность. Ах, как хорошо мне знакомо это чувство!