Несносное проклятье некроманта - Маргарита Блинова Страница 10

Если до этого я панически боялась замка и некромантов, то теперь бросила в копилку страхов еще и неадекватных женушек. Женщина, способная в гневе натворить голубого козла с розовой бородкой, будет поопаснее, чем тот же драколич. Последнего хоть прирезать можно, в то время как настоящая черная ведьма способна мстить даже после смерти.

— Тесса, — вывел из задумчивости дворецкий и указал вглубь зала. — Вот сердце замка.

Сперва я заметила только зеленоватое свечение, но как только глаза привыкли к полутьме идеально круглого зала, то смогла заметить детали. На высоком пьедестале в свете магических всполохов и еле слышного гудения завис куб.

«Честно говорят, козел в качестве сердца этого неадекватного гнезда порока смотрелся куда более эффектно», — проворчал недовольный Азра.

Мысленно шикнув на ворчуна с его ценными замечаниями, я приблизилась и обошла пьедестал по кругу.

Артефакту придали форму правильного четырехмерного политопа, что было невероятно уже само по себе. В нашей профессии существовало всего три Грааля: лента Мебиуса, бутылка Клейна и тессеракт. Три бесконечно сложных для хранения и воспроизведения магии формы.

На протяжении многих веков артефакторы делали попытки создать нечто похожее и пришли к выводу, что преуспели только в громких взрывах и нестабильных треугольниках.

Представляю, что случится с общественностью, когда станет известно, что некроманты уже давно додумались до тессеракта.

— Невероятно! — воскликнула я, потом засмеялась и энергично потерла ладони, чтобы хоть немного утихомирить возбужденные мурашки.

— Знал, что вы оцените, — сухо произнес мой спутник. — Данный артефакт существует с момента создания замка и является первым камнем, внесенным в основание «Когти ворона». Основные свойства: охрана замка, периметра и жизни Праймусов, наследование определенных фенотипических признаков и магического потенциала, дает всем наследникам силу, ловкость, выносливость и музыкальный слух…

Под мерное перечисление я в дичайшем восторге сделала несколько кругов вокруг пьедестала, сконцентрировала энергию между ладонями и потянулась к уникальной и единственной вещице в своем роде.

— Искренне не советую, — остановил Уинслоу. — Стоит непосвященному в род приблизиться или коснуться куба, как происходит «бульк».

— Бульк? — переспросила я, отдергивая руки.

— Бульк! — кивнул собеседник. — Это самое популярный способ развоплощения. Чуть реже «ба-бах!», всего-то три раза, дважды фиксировались случаи «пф-ф» и одно глобальное «шмяк». Неприятное зрелище, скажу я вам.

«О-о! — оживился Арза. — Давай проверим! Ткни его, Тесса, ткни».

Вредный артефакт продолжал подначивать меня ровно до тех пор, пока мы не покинули зал и не отправились на третий этаж. Тотоша куда-то свалил, некроманты внизу ругались, а я пытала дворецкого. Увы и ах, надежда узнать свойства самого невероятного артефакта разбилась о несокрушимую стену холодности Уинслоу.

— Это слишком сложная магическая материя, что бы рассказать о ней за три минуты. Гораздо проще сразу войти в род Праймусов и испытать тессеракт на себе, — заявил провожатый и так выразительно на меня посмотрел, что я поспешила сменить тему.

— Какая картина! — поспешно воскликнула я, притормаживая у первого попавшегося полотна, что в изобилии висели на стенах этого загадочного замка.

— Согласен. Редкий и очень удачный кадр, — кивнул Уинслоу, притормаживая и оглядываясь. — В обычные дни братья стараются не приближаться друг к другу.

Братья?

Я с куда большим интересом воззрилась на портрет. Так, ну Данте Праймуса опознать несложно. Вот он, на первом плане, сидит с раскрытой книгой в кожаном корешке. Темные волосы зачесаны назад и не спадают на лицо неряшливой челкой, поэтому можно увидеть лицо. Золоченая маска тоже не смущает взгляд, а кожа хоть и бледная, зато без ввалившихся щек и черных кругов под глазами.

Понятия не имею, что стряслось с этим некромантом, но раньше он выглядел куда лучше.

А вот Кельвина Праймуса время не поменяло.

На портрете он сидит на кресле, закинув ноги на подлокотники, и с вызовом улыбается всему миру. Хорош, чертяка!

И это я утверждаю с позиции человека, для которого мужская красота — один из самых спорных вопрос. Ведь кому-то нравятся лощеные блондины, кому-то брутальные брюнеты, кому-то весельчаки, кому-то мыслители, а кому-то кошельки всех вышеупомянутых.

Кельвин был красив. По-настоящему красив той странной красотой, которая вызывает не восхищение, а скорее смущение. Есть люди, на которых невозможно смотреть спокойно. Палач был из таких.

Даже странно, что о его внешности не упоминалось ни в одной из баек, что так охотно пересказывали друг другу контрабандисты, убийцы и воры.

— Тесса, идемте, — позвал Уинслоу, как раз в ту секунду, когда мой взгляд сместился вверх, что бы оценить третьего мужчину.

Тот стоял дальше всех, прислонившись спиной к подоконнику, отчего его лицо тонуло в темноте и казалось частично скрытым. Светлые волосы, скрещенные на груди руки и крестовина меча за правым плечом: вот и все, что я успела разглядеть, прежде чем броситься догонять ушедшего вперед дворецкого.

— Не знала, что Праймус трое.

— Их всегда трое. Сэр Данте — старший, самый терпеливый и больше остальных тяготеет к научным изысканиям. Вот почему он возглавил башню некромантов в столичной академии. Сэр Кельвин нашел применение своим талантам при королевском дворе. Среднему брату не осталось ничего другого, кроме как исполнить долг рода.

«Мутные. Очень мутные мужики», — подытожил артефакт, а я на всякий случай уточнила:

— Средний брат. Он тоже приедет в замок?

— Я похож на предсказателя?

Уинслоу больше походил на глыбу мрамора, но вслух я этого, естественно, не сказала.

Мы свернули в очередной коридор, прошли под аркой, которую сторожили рыцарские доспехи, а может, и сами рыцари, кто ж этих некромантов разгадает. Уинслоу по очереди показал три комнаты и королевским жестом предложил выбрать. Я придирчиво осмотрела все три, дотошно вызнала, не умирал ли кто в этой крайне удобной кровати или на вон том милом кресле, и в отчаянье схватилась за голову.

— В этом замке есть хоть одна спальня, которая не запятнала себя смертью? — в отчаянье воскликнула я.

Ни на что особенно не надеялась, и тем приятнее оказалось услышать:

— Неудачные покушения считаем?

— Они же неудачные, — несколько неуверенно заметила я.

— В таком случае есть, — заявил Уинслоу. — Одна комната.

Батюшки! Одна комната на целый замок.

Я просто в шоке от смертности черных магов. Как они только плодиться успевают в таких-то стрессовых условиях обитания.

Комнатка оказалась точной копией других, вот только гостиную переоборудовали под лабораторию, а из спальни выкинули дорогие и помпезные вещи, заменив все удобной и современной мебелью. На фоне мрамора, сусального золота, покрывавшего фактически каждый предмет, здесь царила прямо-таки спартанская обстановка и дух противоречия.