Морриган. Отраженье кривых зеркал - Кармаль Герцен Страница 10

Морриган не умела плакать. Бадб, которая с детства взяла ее под строгий контроль, всегда говорила: слезы – это слабость. Каждый раз, когда ты плачешь, ты пробиваешь свой внутренний щит, и не дай бог рядом окажется тот, кто увидит твою уязвимость и воспользуется ею. С тех пор, с самой юности, Морриган отучила себя плакать. Превращала свою боль в ярость и крушила все вокруг. Ярость – это сила. Так ее учила мать.

Поэтому слеза, покатившаяся по ее щеке, была фальшивой, вызванной магией, и ничем иным. Однако Ник об этом не знал и, встревоженный, расстроганный таким редким для Морриган проявлением чувств, подошел к ней, сгреб в охапку и прижал к себе. От его гнева не осталось ни следа – напротив, от него исходили волны беспокойства и безграничного сочувствия.

Мужчины… Пытаются казаться такими сложными, а на деле – так предсказуемы и просты.

– Но… Морриган… Что, если вскрытие поможет нам найти убийцу? Разве ты не хочешь этого?

– Не поможет, – убежденно сказала она. – Я все перепробовала, и твой эксперт… ты же его слышал. Кто бы ни сотворил это с Риан, он тщательно замел следы. И мне никогда его не отыскать, если только…

– Если только что? – Николас Куин покорно вступил в расставленную для него ловушку.

– Если только я не спрошу об убийце у нее самой. Если церемония прощания с ведьмой пройдет по всем правилам, она никогда меня не покинет – пускай и в обличье духа, но Риан всегда будет рядом со мной.

Ник выглядел сбитым с толку. Не его вина, что большая часть ведьминских секретов навеки так и останется для него секретами. Он не знал даже про Бадб Блэр, которая незримо присутствовала в жизни дочерей, хотя ее жизнь после смерти имела под собой совершенно другую природу. Морриган многое от него скрывала – даже тогда, когда они были очень близки. Впрочем… тайны всегда были неотъемлемой частью ее странной жизни.

– Прости, Ник, что так с тобой поступила. Но я не могла иначе. Я должна была пойти на это – не только ради себя, но и ради Риан.

Морриган надеялась, что ее слова окончательно растопят лед в сердце Ника – ему ли не знать, что извиняться не в ее привычках. И Рианнон… Она занимала важное место в его сердце. Милая, добрая юная леди, которая играючи сходилась с людьми и несла им только добро и свет. Люди всегда ее любили.

Ник тяжело вздохнул. Морриган услышала в этом вздохе невысказанное и довольно улыбнулась. В этом раунде победа осталась за ней.

– Тебе нужна помощь? С обрядом? – тихо спросил он.

Совесть кольнула острой иглой – но только на мгновение. Морриган улыбнулась – так искренне, как только могла.

– Я справлюсь, Ник. Спасибо.

Он все не отстранялся и в какой-то момент она решила, что он хочет ее поцеловать. Слишком жадным был взгляд, слишком сильным хватка рук, все еще прижимавших ее к себе. Но, видимо, он решил, что сейчас поцелуй был бы чересчур неуместен. Морриган подавила вздох облегчения, когда Ник разжал руки, выпуская ее на свободу.

Потом он ушел, и она еще долго смотрела на закрытую дверь, против воли вспоминая об утерянном прошлом. Тряхнула головой, приходя в себя – пора было браться за дело. И оно будет совсем не из легких.

Морриган задумчиво повертела в руках медальон, но все же передумала вызывать Джона Гейта. Некоторые встречи нужно решать с глазу на глаз. Накинув на плечи кожаный плащ и вставив в петлю на поясе плеть-молнию, она вышла из дома.

Почти позабытый путь до квартала Одридж, где проживали семьи, находящиеся у самой черты бедности. Еще не нищие, но уже почти отчаявшиеся исправить что-то в своей жизни. Она остановилась у деревянного многоквартирного дома, решительно толкнула подъездную дверь. Лестница на ее появление отозвалась недовольным скрипом, перил Морриган опасалась касаться рукой.

Здешние жители наверняка как один – доноры всемирно известной корпорации «Экфорсайз», который производил браслеты экфо. Или, что еще хуже, доноры совершенно неизвестных фирм, которые пытались повторить успех «Экфорсайз» менее законными методами. Легкие деньги, но полное магическое истощение. Поэтому у квартирантов не оставалось магии на починку дома – а она ему определенно требовалась. Стены обшарпаны, в единственном окне зияет прореха, не очень умело залатанная чарами.

Морриган постучалась в нужную дверь. Подождала несколько мгновений, постучала снова. Нетерпеливо вздохнула. Обостренное ведьминское чутье подсказывало: за дверью кто-то стоит. И, судя по медлительности, гостей он не ждет.

– Эмэс Гейт, откройте.

За дверью зашевелились. Миг – и снова воцарилась тишина.

Морриган раздраженно фыркнула. Как утомительно – следовать приличиям!

– Джон, это Морриган Блэр. – Тишина. – Открывайте, пока я не взорвала эту дверь к чертовой матери!

В замке завозился ключ. Ну наконец-то!

Наконец на пороге показался Джон Гейт. Прошедшие годы не сделали его краше – он лишь еще больше осунулся и как-то… выцвел. И без того блеклые голубые глаза совсем потухли и стали практически белесыми, спускающиеся ниже ушей темные волосы висели неопрятными тонкими прядями, помятая одежда висела как мешок.

– Мм… Морриган, – настороженно произнес Гейт.

Она прошла мимо него прямо в квартиру – очень маленькую, скудно обставленную, но на удивление опрятную. Было заметно, что хозяйничала в нем женщина.

– Эмма… Они только с Эльзой уснули. Пожалуйста, тише.

Морриган скользнула равнодушным взглядом по закрытой двери, ведущей в соседнюю комнату. Нахмурившись, огляделась по сторонам. Ощущение, появившееся, как только она вошла, обострилось. Тэна… Она не клубилась плотным туманом, как было в день гибели Рианнон, а висела в воздухе рваными сгустками дыма.

Она не умела создавать След так хорошо, как делал это Ник. Ему ничего не стоило своей магией собрать клубки тэны воедино, сплетя из них призрачный шлейф Следа, который привел бы его к заклинателю. Но Морриган этого и не требовалось: она знала – заклинатель стоял за ее спиной. Джон был слишком неумелым магом и последствия призыва темных чар развеивать он не умел совершенно. Идти далеко не пришлось – наибольший сгусток тэны обнаружился у одного из ящиков ободранного, по всей видимости, котенком, комода.

Морриган уверенно потянула на себя ящик, игнорируя протестующие вопли Джона, совсем позабывшего о спящих жене и дочке. Содержимое ящика протестующе зазвенело. Приподняв бровь, Морриган изучала взглядом кольца, браслеты, ожерелья – для не особо придирчивых покупателей. От них всех фонило запрещенной магией. Разбираться, какие на безделушки наложены чары, она не стала. Будто у нее и без того мало дел.

Развернулась, в упор посмотрела на Гейта.

– Взялся за старое? – В голосе Морриган не было упрека. Она ему не мать и не жена, чтобы говорить, как нужно жить. Злило ее другое. – Хотя бы прикрывался получше, что ли. Что, если однажды на моем месте окажется кто-то другой, более… принципиальный?