Сиккер - Кейт Тирнан

Бедный Дагда все еще топает вокруг дома в его кошачем гипсе. У него есть ещё неделя перед тем, как это смогут снять. Тем временем Мэри Дж продолжает сверлить меня зловещим взглядом, как будто это была моя ошибка, что он пробежал перед автомобилем.

С тех пор Хантер копает бомбу Скай вокруг его родителей, я ожидаю разговора с ним,“Сегодняшним днем — я недоступен.” Но он всё еще может. Хантер. Он сводит меня с ума: он держит меня здравой. Он кажется таким … англичанином время от времени, далекий и нелюдимый, но когда он смотрит на меня, и его глаза видят всецело мою душу, и я иду вся дрожа желая поцеловать его. Он заставляет меня чувствовать себя в безопасности, и в то же самое время он заставляет меня почувствовать, будто я стою на краю утеса. Любовь всегда ощущается подобно этому?

— Морган

С тех пор как Скай ушла, я поражен тем, что означало ее присутствие в этом доме. Стало меньше грязного белья. Есть больше пищи, но менее интересно. Почта накапливается — почему она получает так много кровавых каталогов? Я всегда беру хорошее парковочное место прямо в центре дорожки. И дом тих: нет никаких колебаний, говорящих мне, что я не один, что моя кузина — со мной.

Сейчас я здесь, и не обхаживаю эту нудную мужскую прачечную. Я снашиваю джинсы, носки и рубашки, нижнее белье. Те четыре вещи, день и ночь, летом и зимой. Одежды Скай так много более запутанной — все виды странных девчачих-типов одежды, вещи, которым я даже не могу дать имя. Moрган, кажется, не имеет так много вариантов одежды как Скай. Она главным образом носит вельветовые джинсы, рубашки или трикотажные кофты. Простое нижнее белье, никакого лифчика, когда-либо. (Превосходно). Это забавно — она никогда преднамеренно не пытается быть сексуальной. Она не знает как. Только смотря на нее, в ее повседневной одежде, и зная, что она чувствует любовь в моих объятьях, крепко прижимаясь ко мене, зная что ее кожа чувствует желание, зная её аромат, вибрацию ее ауры… мои мозговые клетки начинают плавятся, и я уже не в состоянии сформировать предложения. Прямо как сейчас.

Я все еще не могу преобладать над Скай, ищущей моих родителей. Видеть их снова- это то, о чём я мечтал большую половину своей жизни. И сейчас, когда моё начальство, Международный Совет Ведьм, дал мне разрешение и помог сузить поиски их местонахождения, я готов идти. Я только должен сделать план.

Алвин, которому было только четыре, когда они уехали, едва может помнить их. Линден умер, в попытке увидеть их снова. Он потерпел неудачу. Во многих отношениях, это кажется слишком масштабным. Они ушли в года, мои родители приобрели почти мифические размеры — ведьмы говорят их имена с почтением или любопытством или даже презирают; они смотрят на меня, как если бы их наследие было отпечатано на моем лбу.

Это — одновременно самая захватывающая и самая ужасающая вещь, которая когда-либо случалась со мной. Больше, даже, чем наша стычка с Карьяном в Нью-Йорке. Или когда Moрган, перевоплотилась в волка, выследила меня, и почти разорвала. Богиня, что мы пережили вместе… Мне только жаль, что Moрган не может пойти со мной теперь.

Если бы Скай была здесь, то она предложила бы пойти. Я не позволил бы ей, все же. Она все еще довольно эмоционально снашивает свой разрыв с Рейвен. Времяпрепровождение во Франции будет хорошо для нее.

Но иметь Moрган на своей стороне, поскольку я увижу моих родителей впервые более чем через десятилетие могло бы сделать это легче. Она практична, сильна, способна оказаться лицом почти перед чем — угодно. Я нуждаюсь в ней так сильно.

Moрган встретила меня в Практическая Maгия, одном из единственных тайных книжных магазинов в округе. Это был популярный притон Виккан, и я был хорошими друзьями с владельцем, Алис Фернбрэйк. Колокольчики на двери забренчали, и я посмотрел вверх, вижу Moрган приближается ко мне, с маленькой улыбкой на ее лице.

Я — более чем в шести шагах, таким образом я привык смотреть вниз на людей, но Moрган, кажется всегда, глаза к глазам со мной. Объективно говоря, она приблизительно на семь дюймов короче меня, что все еще делает ее более высокой чем множества женщин. В семнадцать, лицо Моргана не проявляет никаких возрастных линий мудрости, боли или смеха. Лишь поразительные костные, черты кажущиеся сильными и женственными и очень привлекательными. Ее глаза почти пугающе умны, выражение экспрессивной торжественности, ее губы щедры но не склонны к праздным улыбкам или глупому хихиканью. Она — одна из самых упрямых, решительных, колючих, нелюдимых, и раздражающих людей, которых я когда-либо встречал. Я люблю ее очень сильно, мои колени подкашиваются каждый раз как она — рядом.

"Привет", сказала она.

“Привет. Отойдём назад.”

Морган и я прошли через изодранный оранжевый занавес, который отделяет заднюю комнату от остальной части магазина. Оно пало закрываясь позади нас, и затем мы встали, смотря друг на друга в плохо освещенной комнате.

Ее волосы были распущенны и нуждались в чистке. Они спадали неровными волнами к ее локтям, почти до талии. Ее черное в горошек пальто было расстегнуто; ее джинсы от основания к вершинам, слегка вспыхивали обремкавшимися нитями, там где ее прекрасные потёртые кожаные шлёпанцы. Ее большие, коричневато-зеленые глаза изучали меня, и ее сильный, классический нос был слегка розовым от холода. Это была Moрган Роландс. Дочь Mэйв Риордан, последней, мощной ведьмы Белвикета, и Карьяна MaкЭвана, кто был одним из самых темных Вудбейнс, которых Викка когда-либо знала. Приемная дочь Шона и Мэри Грас Роуландса. Моя любовь.

Моё желание для нее приход без предупреждения, похожий на бросок змеи, и внезапно я потянул ее к себе за воротник, продвигая свои руки вглубь тяжелого пальто вокруг ее спины, чувствуя свитер, который она носила. Я проследил краткий проблеск изумления в ее глазах, прежде чем я закрыл свои собственные и склонил мои губы к ней, целуя ее с безотлагательностью что и пугало и смущало меня.

Но Moрган встречала огонь огнем; она никогда ни перед чем не отступала в месяцах что я знал ее, и она не отодвигала меня с ложной скромностью, теперь. Вместо этого она цеплялась за меня, ее объятья продвигались прямо к моей талии, и целовала меня в ответ, тяжело, переступая ближе ко мене и помещая свои ноги между моих.

В конце, кто знал, как долго это продлилось, мы расслабились отстранившись.

Я трудно дышал, каждый мускул в моем теле был напряжен и ущемлен и принуждая меня к наглым действиям. Губы Морган были красны и мягки; ее глаза искали.

“я скучал по тебе,” сказал я, удивленный как звучит мой голос, кажущийся хриплым и на последнем дыхании. Она кивнула, ее собственные вздохи ускорялись и уменьшались. “Сядь со мной.” Я повёл её к разбитому деревянному столу, и мы погрузились на стулья, как будто мы только что закончили марафон. Каждый бит ленивой болтовни, которую я мог вызвать, вылетал из моей головы, и взамен, я лишь крепко сжал ее руку и выболтал свои новости.