Восход ночи - Крис Мари Грин

В полночь на Лос-Анджелес опустился алый туман.

Он окутал город так плотно, что почти скрыл не только луну, но и ту историю, которая на рассвете превратится в очередную кровавую легенду «Фабрики звезд».

Туман окрасила алым неоновая вывеска бара — в грязном переулке светился традиционный силуэт бокала мартини и надпись «У Ленни». Лампы вспыхивали и гасли; казалось, здесь, на окраине Голливудского бульвара, устало бьется гигантское сердце.

Внезапно в одной из полицейских машин, перекрывших въезд в переулок, сработала рация. Взорвалась волной помех, потрещала, пискнула и затихла. Тем временем на тротуаре собиралась молчаливая толпа: люди тянули шеи, пытаясь разглядеть, что же происходит на узкой улочке. И хотя копы старались как могли, утаить несчастный случай не удалось.

Именно это слово мелькало в разговорах — «несчастный случай». По крайней мере сначала. Что в общем-то и неудивительно — при виде разбитого «Астон-Мартина» такой вывод напрашивался сам собой. Роскошная машина превратилась в бесформенный кусок металла, обернутый вокруг телеграфного столба, и походила на абстрактную скульптуру — из тех, что, вероятно, украшали особняк покойного где-нибудь в Малибу.

Но на этом «несчастный случай» заканчивался и начинался кошмар. Стоило полицейским переключить внимание на труп, их стройная версия тут же рассыпалась в прах.

Знаменитого героя боевиков обнаружили у входа в бар — накачанные руки раскинуты в стороны, кисти прошиты шрапнелью обломков, пригвоздивших его к двери. Голова безвольно свесилась набок, легендарная золотая грива слиплась от крови, во лбу засел зазубренный осколок стекла. Голубые глаза, принесшие владельцу не один миллион, были закрыты, стареющее, но еще вполне привлекательное лицо — в алых потеках. Он умер всего несколько секунд назад, захлебываясь в крови, не в силах произнести ни слова.

Жуткие аварии случались, конечно, и раньше. Людей выбрасывало из машин, обломки летели вслед, люди гибли.

Но в этом деле имелись обстоятельства, которые ставили в тупик даже бывалых копов. Например, рубашка погибшего была странным образом разорвана, обнажая грудь — ту самую грудь, что приводила в трепет миллионы поклонниц, — где впившиеся в кожу осколки стекла как будто образовали слово.

«Покайся».

Вскоре появились детективы: работяги с мизерной зарплатой, в вечно мятых костюмах — то ли от долгих часов на службе, то ли потому, что им было плевать на такие мелочи, как внешний вид. Один из полицейских — тот, что рыскал по периметру заграждения, — внимательно посмотрел на мертвого Джесси Шейна и коротко кивнул.

— Что ж, сам напросился, — пробормотал он под нос и растаял в темноте.

Ноги Шейна были так исполосованы обломками, что натекла целая лужа крови. Струйки ползли по земле, пробираясь к решетке ближайшего водостока. Полицейские равнодушно обходили эту кровь, вместе с жизнью вытекающую из тела кинозвезды — вниз сквозь решетку, в гулкую подземную тьму.

Кап. Кап-кап…

Они работали до тех пор, пока от усталости не потемнело в глазах. Но они, обычные копы из местного участка, не заметили, как прямо под решеткой чей-то рот жадно ловил каждую каплю остывшей жидкости.

Кап. Кап-кап…

Скрытое от глаз существо глотает, смежив веки, прогнав из сознания доносящийся сверху шум, вздрагивает от острого наслаждения, от мучительной жажды. Впивается когтями в ладони, снова запрокидывает голову. Капли падают на подбородок, стекают в рот. Тусклый луч отражается от стальных клыков в тот самый миг, когда существо глотает, упиваясь вкусом восхитительного воспоминания.

«Еще», — думает оно, когда кровь увлажняет горло.

Еще.

Нестерпимое желание пронзает существо, оно облизывает губы и вновь подставляет рот, постанывая от голода, от острого вожделения. Ждет, пока сорвется вниз следующая капля.

Еще

Тем временем наверху полицейские безуспешно пытались раскрыть тайну гибели Джесси Шейна.

Человека, чья необъяснимая смерть, как это ни странно, продлит его жизнь на много лет.