Облачные замки - Майкл Роэн

Водитель ударил по тормозам. Машину занесло, и, как в замедленной съемке, бутылка, пролетев мимо, разбилась вдребезги на и без того искореженной мостовой. Пламени не было, только брызнуло во все стороны темное пиво. Сегодня нам повезло больше, чем многим другим.

Лутц что-то прокричал, высунувшись из окна машины, но вооруженные полицейские, стоявшие в оцеплении у отеля, уже ринулись к небольшой кучке юнцов, которые бросились врассыпную, рыча по-звериному и швыряясь всем, что попадало под руку. Они размахивали обрывками транспаранта, древко которого использовали явно по другому назначению. Я разобрал только часть лозунга – что-то вроде… RAUS! [4]

Наверное, лозунг начинался со слов Capitalisten [5]или Juden [6]; их опять начали в открытую отождествлять. Пробегая мимо машины, разбушевавшиеся юнцы пинали ее ногами, молотили кулаками по крыше, плевали в окна. Передо мной мелькали тупые, грубые лица, по-тюремному наголо остриженные головы, выпученные глаза, рты, перекошенные воплем ненависти. И все они были какие-то одинаковые, будто безумие наложило некий общий отпечаток и на их внешность. Лутц недовольно фыркнул и тяжело откинулся на спинку сиденья, обеими руками пригладив гриву седых волос.

– 'S tut mir leid [7], Стивен, – пробасил он. – Эти гориллы не отдают себе отчета, в кого кидаются всякой дрянью!

Я не стал высказывать предположение о том, что, знай они это, их действия носили бы куда более упорядоченный и направленный характер. Барон Лутц фон Амернинген был несколько преувеличенного мнения о важности собственной персоны и вряд ли оценил бы мое замечание. Кроме того, после успешной презентации он пребывал в благодушном состоянии. Поэтому сказать ему сейчас такое – было все равно что проткнуть воздушный шарик на глазах у ребенка. Портье отеля распахнул дверцу машины, и Лутц легко выпрыгнул вслед за мной. Он обхватил мои поникшие плечи своей огромной ручищей, и мне в лицо пахнуло кисловатым запахом «Дом Периньон» – на фуршет после презентации не поскупились.

– Может, все-таки пойдешь со мной? Сыграем партию-другую в теннис, погреемся в сауне, пропустим по стаканчику…

– Спасибо, Лутц, но у меня еще кой-какие дела остались…

– Тогда попозже вечером! Ведь такой крепкий молодой парень, как ты, не будет сидеть и киснуть у себя в номере? Я понимаю, ты сейчас чувствуешь себя усталым, но это сказывается напряжение. Тебе необходимо расшлабитъся , дружище!

Лутц говорил по-английски так хорошо, что мог бы запросто избавиться от акцента. Как я понимаю, он этого не делал намеренно – разыгрывал из себя этакого Эриха фон Штрогейма. [8]

– Посмотри на меня – я на десять лет старше, а выглешу ничуть не хуже тебя. Я просто не раскисаю, я все время в центре событий! Вечеринки, приемы, рауты! Только так можно сохранить молодость! И сегодня вечером я как раз устраиваю одно из моих маленьких торжеств! – Он довольно хихикнул и протянул мне твердый белый конверт. – Ты еще ни на одном не бывал, так ведь? Вот и просветишься!

– Лутц, это… ужасно мило с твоей стороны, – произнес я немного удивленно. Конечно, я не мог не знать о маленьких торжествах четырнадцатого барона фон Амернинген: желтая пресса раструбила о них по всему свету, хотя репортеров и папарацци никогда не пускали дальше ворот, так же как и обычных партнеров по бизнесу. Ну а я в своем теперешнем положении, вероятно, подпадал под категорию «богатых бездельников».