Зов безумия - Джулия Дин Смит

— Опять жульничаешь, черт тебя побери! — проревел пьяный, довольно пожилой и весьма грязный мужик, обращаясь к темноволосой молодой женщине, которая сидела напротив него за игорным столиком.

Злобно сверкнув черными глазами, налитыми кровью, старик долбанул кулаком по видавшей виды деревянной столешнице.

— Никому еще не удавалось обыграть старину Рафа! Об этом можешь и не мечтать…

Атайя пожала плечами, серебряные гвоздики, украшавшие ее кожаный камзол, весело блеснули, отражая мерцающий свет факелов.

— А я ни о чем таком и не мечтаю. Просто играю в карты лучше, чем ты.

— Ха! — Он ухмыльнулся и звучно рыгнул. — Если наступит тот день, когда меня оставит в дураках женщина, да еще соплячка вроде тебя, клянусь, я тут же повешусь!

Взяв лежащую перед ним карту, старик взглянул на нее и с торжествующим видом швырнул на стол.

— Что скажешь? Десятка и дама! Побей, если сможешь.

Его противница едва заметно улыбнулась.

— Готовь петлю, — произнесла она, спокойно покрывая карты тузом и королем, и с довольным видом откинулась на спинку расшатанного стула. — Теперь ты должен мне еще две кроны. Итого, если не ошибаюсь, ровно десять.

Женщина потянулась за монетами, сложенными в кучку посередине стола.

Старик выпучил глаза. Вскочив на ноги, слегка пошатываясь, он наклонился и схватил Атайю за запястье грязной заскорузлой лапой.

— Не торопись! — заорал он, явно рассчитывая привлечь внимание окружающих. — Я не собираюсь отдавать свои денежки каждому проходимцу, заколдовывающему карты! Все слышали? Она обманула меня!

Пара игроков с соседних столиков раздраженно подняли седеющие головы. Остальным посетителям тесной, мрачной, прокуренной таверны не было никакого дела до разъяренного пьянчуги, его обвинений и угроз.

— Не распускай свои паршивые руки! — процедила сквозь зубы Атайя, с отвращением глядя на короткие узловатые пальцы, вцепившиеся в ее запястье. — Или наша игра станет последней в твоей ничтожной жизни.

В первый момент ей показалось, что старик испугался: он недоверчиво уставился на женщину и часто заморгал, пытаясь, видимо, сфокусировать взгляд. Но буквально тут же Атайя заметила, что его небритая, мерзкая физиономия расплывается в ехидной улыбке. Еще через секунду Раф уже заходился от хохота, ударяя себя по ляжке свободной рукой. При этом он отвратительно повизгивал и похрюкивал.

— Ах ты, маленькая бестия!

Старик еще крепче вцепился в запястье молодой женщины и принялся скручивать кожу.

Почувствовав обжигающую боль, Атайя сжала зубы и моргнула.

— Вообще-то ты мне нравишься!..

Старик грубо дернул ее за руку, заставляя резко подняться с места. Обшарпанный стул, на котором сидела женщина, с грохотом упал на заляпанный пол. На удивление быстро и проворно для своего возраста и телосложения Раф выхватил висевший за поясом у Атайи кинжал, не оставляя противнице ни малейшего шанса вовремя перехватить его руку, и, притянув женщину ближе к себе, приложил остро отточенное лезвие к ее белой тонкой шее. Атайя затаила дыхание.

Раф окинул ее оценивающим взглядом. Он остался доволен: округлые формы под плотно облегающими бриджами и камзолом, отделанным серебряными гвоздиками, пришлись ему по вкусу.

— Не выношу, когда меня пытаются надуть, — проговорил Раф, приближая свою отвратительную рожу к лицу Атайи. Девушка поморщилась: в нос ударил резкий запах пивного перегара. — Но ты слишком красива для того наказания, которое заслуживаешь… Думаю, мы сможем договориться. Я забуду твои бессовестные выходки, если сумеешь как следует извиниться.

Старик кивком указал на притаившуюся у противоположной стены затемненную узенькую лестницу, ведущую на верхний этаж таверны.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

Атайя не на шутку испугалась. Ее глаза возмущенно сверкнули.

Догадаться о намерениях старого Рафа было нетрудно. Там, наверху, ютились крохотные грязные комнаты, отделенные друг от друга изъеденными молью занавесками и скудно обставленные скрипучими кроватями с кишащими клопами матрасами. Второй этаж — рабочее место здешних шлюх.

Стиснув зубы, Атайя постаралась выглядеть спокойно и уверенно. Гнусный старик не должен догадаться о ее истинном состоянии.

Сегодня вечером, принимая решение выйти в город, молодая женщина и представить не могла, что вляпается в подобную переделку. Выпить пару стаканов вина, прогуляться — вот и все, чего ей хотелось… а еще оказаться где-нибудь подальше от дома.

— Эй, послушай, если ты так взбесился из-за денег, то оставь их себе. На этом и разойдемся, согласен? — предложила Атайя, искренне надеясь, что старик отстанет от нее. — Забирай все.

Раф злобно ухмыльнулся.

— Не сомневайся, свои денежки я никому не отдам. Но ты должна извиниться передо мной. — Он крепче сжал пальцы, больно сдавливая ее руку. Атайя закусила губу. — Итак, крошка, решайся. Могу тебя заверить: это намного приятнее, чем валяться в подворотне с перерезанным горлом. Все, кто пытается меня надуть, кровью расплачиваются за свои грешки.

— Клянусь, я и не думала обманывать тебя…

— Закрой рот и пойдем со мной! — взревел старик и ударил Атайю кулаком по плечу, заставляя двигаться по направлению к мрачной полуразвалившейся лестнице.

Он последовал за ней, приставив к спине девушки ее собственный кинжал. Подобно выброшенной на берег рыбе, беспомощно глотающей воздух, Атайя закрутила головой, тщетно пытаясь найти защиту. Посетители таверны спокойно потягивали пиво и продолжали играть, не обращая ни малейшего внимания на несчастную женщину. Даже снующая от столика к столику девушка, подливающая пиво в быстро пустеющие бокалы, не проявила к происходящему ни капли интереса.

Атайя ужаснулась: поддержки ждать не от кого. Придется выкручиваться самостоятельно.

— Поторопись-ка, красавица! — прохрипел Раф и грубо подтолкнул ее сзади.

От сильного удара женщина пошатнулась и споткнулась о ступеньку, но ухватилась за поручень и устояла на ногах.

Добравшись до второго этажа, они очутились в узеньком, тусклом коридоре. Одна из комнат оказалась свободной: потрепанная, выцветшая занавеска, служившая, так сказать, дверью, была отодвинута.

Атайя вздрогнула: один вид обшарпанной кровати вызвал тошноту и отвращение.

Наверняка матрас кишит клопами или еще какой-нибудь гадостью, — подумала она, оглядывая мрачную каморку. Деревянный пол пестрел буро-коричневыми пятнами грязи. На закопченных, перепачканных стенах плясали угрюмые тени, отбрасываемые мерцающим светом свечи, что стояла на полу в жестяной кружке.