Посмертно. Нож в рукаве - Юрий Валин

В кино идти не хотелось. «Брюнетка в миндале» — может шедевр с таким названием привлечь нормального человека? С другой стороны, что делать дома? Опять сидеть в Сети, в чате, тщетно пытаясь пообщаться с кем-нибудь адекватным? Ненужные фразы ненужных людей. Пустая болтовня.

— Ты готова? — возопила Мари откуда-то из кухни.

— Да, сейчас, — с досадой крикнула Даша и выключила компьютер.

Вторую неделю сестры существовали в привычном и необременительном одиночестве. Родители опять сгинули где-то в бездонных порталах Шереметьева. В последнее время предки проводили за границей времени куда больше, чем дома. Работа у них. Для Даши потрясающие успехи родителей на ниве массмедиа символизировались ежедневно получаемой SMS. «Все О?» — озабоченно интересовались предки. Ок, ок. Что может случиться с двумя вполне самостоятельными девицами в центре Первопрестольной? Ограбление? Маловероятно. Наркотики? Фу, пошло. Беременность? Еще пошлее… В свои пятнадцать лет Даша была просвещена насчет форм современной контрацепции не хуже какого-нибудь провинциального гинеколога. Правда, в основном знания оставались сугубо теоретическими. Машка — иное дело. Профессорскую степень на одних «практических-лабораторных» работах наверняка заслужила. В семнадцать лет этакую кучу романов может накрутить лишь истинно увлеченная особа. Ну, это ее дела. Сестры поддерживали доброжелательный нейтралитет. В дела друг друга отучились вмешиваться еще в раннем детстве.

Зацокали каблучки, и в комнату влетела Мари, — возмутительно свежая и прелестная. И это в такую-то жарищу. Хм, фея московского лета. Даша глянула скептически, но к чему придраться, так и не нашла. Хороша сестрица. Стройная, как профессиональная гимнастка, оптимистичная, как утренняя телеведущая. Светлые волосы раскинуты по плечам с шикарной естественностью. Личико чистое, платье простенькое — сразу и не скажешь, что в фирменном бутике прикуплено. Как там в старину говаривали — «спортсменка, комсомолка и просто красавица»? Точно, только значка с лысеньким дедушкой на платьице и не хватает. Вот было бы прикольно. Да, древний идеологический значок отсутствует, иной бижутерии тоже нет, лишь украшают пальчики безукоризненной девушки Марии замысловатые арабские колечки — опять же, недешевый жест в сторону современности и глобализации. Чтоб уж совсем простушкой и девочкой-паинькой не выглядеть. Намек этакий серебряный.

— Ты идешь? Да или нет? Нас уже ждут, — потребовала немедленного решения кинопроблемы сестра.

— Ой, так мы торопимся? — скривилась Даша. — Новый объект? Ты как, только в кино? В смысле, мне потом одной придется домой тащиться?

— Еще чего! Привезут нас домой, не сомневайся.

Понятно — совершенно свежий «объект». Машка всегда точно знает, на каком свидании что допущено: кино, театр, суши-бар, ресторан, клуб и так далее. Лишь по оценке преодоления пробно обучающих миссий соискатель будет допущен к лицезрению, как выражается сестрица, «росчерка девичьих стрингов». Это если объект проявит себя как многообещающий. У Машки естественный отбор поставлен куда строже, чем у основоположника дарвинизма. А алгоритм свиданий и Эйнштейну не постичь. Почему из одной логической цепочки выпадает этап суши-бара и театра, зато появляется стритрейсинг и кальян, а в ином случае тест на сексуальную совместимость следует сразу за посещением концерта в ночном клубе? Неугомонное существо Мари, увлекающееся, невзирая на всю свою столь востребованную циничность. Хотя, нужно отдать должное, старшая сестра все тонкости маневров неоднократно пыталась растолковать. Но Даша в этом отношении неисправимый лузер. В сущности, зачем себе голову забивать, если ты все равно костлява и курноса, как персонаж французского ироничного мультфильма? С такими внешними данными предпочтительнее почаще в монитор смотреть. В хорошем дисплее мало что отражается, а веб-камеру для визуального воспроизведения некоего нелепого фейса в Мировой паутине можно и не включать.

— Только джинсы не вздумай натягивать, — предупредила Мари. — Там кондиционеры стоят непонятно какие. Взмокнешь, как дешевая лядушка с МКАДа.

— Между прочим, я не напрашиваюсь, — пробурчала Даша. — Потненькие ручонки неофита и сама отпихнешь. Надоело мне в роли бессловесной хранительницы приличий выступать.

— Какая еще хранительница?! — возмутилась Мари. — Я о тебе забочусь. Ведь завянешь, как укроп, за компом. Не первоклассница уже. И бессловесной быть вовсе не обязательно. Понравится конкретная личность — я тебе всегда уступлю. Хоть двоих сразу. Я к тебе, между прочим, неподдельно сестринские чувства испытываю.

Застегивая юбку, Даша засмеялась:

— Ты в детстве даже с мороженым жмотничала. Где уж бойфренда приличного подкинуть. Да и дата выпуска в эксплуатацию у твоих мальчиков сомнительная. Спорить могу — подсунешь уцененного, с посаженным аккумулятором.

— Ой, какие речи! — Мари закатила глаза. — Слава богу, у малышки либидо зашевелилось. Начала кроха энергетическими возможностями мужчин интересоваться. Я уж озаботилась — сестричка лягушонком холодненьким растет, от слова «секс» губки бледные поджимает.

— А физиология здесь при чем? — ехидно поинтересовалась Даша. — Ты же всегда утверждала, что оценка потенции самца напрямую зависит от интенсивности вибрации кредиток Visa и Master Card в его бумажнике? Разве не там основной мужской аккумулятор установлен?

— Не вульгаризируй. Мужчина на практике существует как единая взаимозависимая энергосистема. Там полно кабелей и выключателей с рубильниками. Гениталии у настоящего самца с чем только не соединены. Нужно уметь эксплуатировать. Там, знаешь ли, даже газопровод есть.

— Фу, Машка! — Младшая сестра поморщилась. — Иди ты на фиг со своими скабрезностями. Не нужен мне твой бойфренд. У тебя сестра отсталая, юная и непорочная. Она свою девственность только любимому мужу насильно всучит. Пусть, идиот, порадуется.

— Ход эффектный, тонкий. Романтичный. Но что-то не слишком верится, — Мари улыбнулась. — Я тебя тоже знаю. Ладно, мы едем или слушаем, как ты о карьере монашки неискренне бредишь?

* * *

На набережной снова уткнулись в пробку. Странный город — вечная стройка, вечный ремонт мостовых и хвосты чадящих самосвалов. За годы своей осмысленной жизни Даша успела вдоволь насмотреться на агонию старого центра. В мгновение ока истаяли уютные, пусть и обшарпанные дворики Замоскворечья. Перли из недр земли странные чуждые дома — с окнами-эркерами в полстены, с охранниками-чужаками и жильцами, раз в год появляющимися в пугающе просторных, музейных квартирах. Сотни мертвых окон, защищенных жалюзи и пышными портьерами, развешанными во вкусе нефтяников-миллионеров, гулко пустынные по вечерам и выходным переулки. Часто, выходя из дома, Даша чувствовала себя столетней бабкой, помнящей совсем иной город — вон там был скверик, здесь уютная булочная, там детский сад. Теперь вокруг стены, уносящиеся ввысь, камеры слежения, непреступные заборы, по живому рассекшие некогда привычные запутанные проходы между переулками. Шлагбаумы, запуганные охранники, судя по физиономиям, приплетшиеся в столицу пешком за обозом, как древний Ломоносов.