Собиратель зла - Виктор Ночкин

Лето заканчивалось — и осада должна была завершиться в ближайшие недели. Орден не мог позволить себе затянуть кампанию до начала дождей — в раскисшем грунте увязнут осадные машины, штурм станет невозможен… Все лето, шаг за шагом, галереи и осадные башни ползли к стенам замка Кордейл. Каждая пядь щедро оплачена кровью и смертью — нельзя допустить, чтобы гибель воинов света оказалась напрасной. Замок должен пасть!

Поначалу Граф ежедневно устраивал вылазки и разрушал все, что было достигнуто ночными трудами осаждающих. Лорд Тьмы будто смеялся над орденскими братьями — он позволял вести осадные работы по ночам, а сам атаковал при солнечном свете. Но мало-помалу ров удалось засыпать, а защитные галереи братья подвели к подножию стен справа и слева от ворот. Сейчас к порталу двигали башню, оснащенную тараном. Тяжкий труд, но когда он завершится, Кордейл неминуемо падет.

Магистр Ордена, добрый Могвид оглядел укрепления, щедро залитые красным светом заката. Серые стены наполовину скрывались за помостами, на которых расположились арбалетчики. Осадные сооружения блестели свежеоструганной древесиной. Какие эти по счету? Третьи? Или уже четвертые? Граф раз за разом сжигал галереи, орденские воины возводили новые…

Стрелки расхаживают по галереям, белые плащи кажутся розовыми в закатном свете. Время от времени кто-то из них останавливается и склоняется над бойницей — арбалетчикам велено стрелять всякий раз, едва заметят движение на крепостной стене. Орден долго готовился к осаде, в лагерь свезли огромные запасы. Не жалко потерять сотню болтов, даже две или три сотни — лишь бы замок Кордейл лишился еще одного защитника. Оружие можно подвезти, но Графу неоткуда взять новых бойцов.

За помостами — стены. Даже красный свет низкого солнца не в силах перекрасить мрачный серый камень укреплений. Замок Кордейл — логово Лорда Тьмы. Тяжелый, страшный, грозный…

Отсюда, из лагеря, не видать подножия стен, но Могвид знает — там все бело от плащей мертвецов. Не может быть, чтобы такие потери оказались напрасны, замок должен пасть! Могвид пошел на великие жертвы — и дело не только в погибших братьях и кнехтах. Магистр привел к Кордейлу такого союзника, что грех сей не замолить до конца дней. Страшный союзник, мерзкий союзник… Но если удастся свалить Графа — игра стоила свеч. Что значит погубленная душа магистра в сравнении с таким призом? Могвид вздохнул. Да, этот грех он взял на себя… Магистр еще раз поглядел на Кордейл. Горизонт приближался в три шага, и каждый — другого цвета. Первый — галереи арбалетчиков. Желтая древесина, белые спины солдат, все светлое. Второй — серые стены замка. Третий — Черная Гора. Даже мрачный зубчатый бруствер Кордейла кажется не таким уж темным на фоне скал. Жилые помещения замка вырублены в черном камне, тянутся на сотни шагов во чрево горы… возможно, даже противоположного склона. Неизвестно, выходят ли коридоры замка Кордейл к дальнему, восточному скату. Если так, под ними больше трех сотен футов отвесного спуска, к подножию подступают дикие заросли.

Могвид не велел стеречь восточный склон — слишком опасно, да и ни к чему. Что там охранять, в лесу? Никому не под силу спуститься из Кордейла… и уж тем более взобраться по отвесным скалам. Единственный вход в замок — здесь, с запада, и воины Ордена уже прошли большую часть пути.

Магистр тяжело вздохнул и побрел по лагерю. Встречные останавливались, приветствовали военачальника поклонами, добрый Могвид отвечал короткими кивками. Чем дальше от стен — тем меньше встречных. Потом — отхожее место и свалка. Могвид распорядился поддерживать в лагере порядок и не разводить вонь. Хватит и того смрада, который время от времени приносит ветер из-под стен Кордейла. Сейчас лето, все быстро разлагается, гниет, смердит… Магистр пошел в обход гигантской выгребной ямы, устроенной на краю лагеря. Жуткая вонь, но нынешнему союзнику Ордена запах не претит. А его подручным? Слуги барона — обычные люди, им наверняка тяжело переносить ароматы выгребной ямы, но страх перед господином сильней отвращения. С другой стороны, если они служат этому мерзкому созданию, что им запах человеческих экскрементов?

Вот и стан барона Лажваша. Здесь все не похоже на лагерь Ордена. Вместо белых палаток, установленных ровными рядами, — круг темных шатров. Вассалы Лажваша расположились на порядочном отдалении от самого большого шатра — резиденции господина. Должно быть, подумалось магистру, будь у несчастных такая возможность, они бы устроились еще дальше. Да хоть в самой выгребной яме — лишь бы отдалиться от темно-зеленого шатра барона. Магистр снова вздохнул и направился к темному кругу.

* * *

Между шатров показался страж. Бросил взгляд на белый плащ магистра, посмотрел в лицо… и отступил на полшага — показал, что Могвид имеет право войти в круг. Когда магистр поравнялся с солдатом, тот отвернулся.

Бледный, худощавый, как и все люди барона. Зеленое сукно, темный металл доспехов.

Могвид не стал кивать или здороваться — много чести для прислужника Тьмы. Пускай сегодня господин этого человека союзник Ордена, но едва замок Кордейл падет — а случится это не поздней чем через две недели, — барон Лажваш станет врагом, и его слугам пощады не будет, стоит им показаться за пределами Лажвашевых земель. Скорей бы уже…

Магистр прошел мимо солдата и направился к большому шатру. Здесь не было ни охраны, ни почетного караула — да и кому придет в голову соваться со злым умыслом в обитель Лорда Тьмы? Могвид остановился у входа и позвал:

— Барон? Могу я войти?

— Да, магистр. Прошу вас.

Добрый Могвид вздохнул в третий раз, аккуратно отвел в сторону тяжелые складки темно-зеленой ткани и вступил в полумрак — будто нырнул в болото. Воздух внутри казался осязаемо тяжелым, студеным и был пропитан смрадом. Снаружи — летняя жара, так что контраст мог ошеломить пришельца, не будь тот готов к подобному. Магистр затаил дыхание — к этой атмосфере следовало привыкать постепенно, делая неглубокие вдохи. Это объяснил сам барон, когда Могвида вывернуло во время первого посещения. Лажваш очень серьезно и без тени насмешки объяснил, что делать и как вести себя, чтобы вынести тяжелый воздух внутри шатра. За эту великодушную серьезность Могвид был бы благодарен барону, если бы имел право испытывать благодарность к такому существу. Обет воспрещает. Но как бы там ни было, теперь Могвид не блевал и не удивлялся увиденному. И был готов к царящему внутри холоду.

По периметру шатра выстроились сундуки и невысокие кофры. Жилище барона служило одновременно походной лабораторией — на полках тускло поблескивали ровные ряды сосудов из дорогого стекла, украшенные чеканными накладками шкатулки и медные кольца, стягивающие пробки кувшинчиков. Отвратительное зрелище. Отблески пламени медленно бродили по гладким поверхностям. Даже пламя в обители зла иное — застывающее, тягучее, тени едва движутся.

Барон, как обычно, сидел над жаровней в центре — мягкая бесформенная груда, слизняк, укутанный в когда-то дорогие, но свалявшиеся меха. Ядовитый слизняк. Руки, протянутые к огню, казались полупрозрачными, будто плоть барона и впрямь была подобна студню. Скрюченные пальцы дрожали.