Сердце огненного короля. - Анна Шейн

Грегор решил ничего не предполагать, не строить догадки и даже не фантазировать. Дурхам и его жители, особенно та проницательная старуха, удивили его. Чем-то даже запали в душу, а с ним такое случалось нечасто. И потому он не видел смысла гадать, каким окажется Ивтан, и что из себя представляют люди по ту сторону границы.

Если север решит преподнести ему сюрприз - он охотно его примет.

Утром перед отъездом и в самой дороге граф Фаулз был в на редкость хорошем расположении духа. Он безустанно прокручивал в голове воспоминания о недолгом, но насыщенном на события пребывании в Дурхаме.

Прямолинейные и на первый взгляд грубые местные жители открылись ему с другой стороны, оказались теплыми и подкупающе искренними. Природа и свежий воздух приводили в полный восторг. Нигде еще Грегор не видел столько простора, никогда еще ему так легко не дышалось.

Он представлял, как здорово было бы нестись галопом по этим дорогам, извивающимся вокруг будто бы огненных холмов, вокруг серых скал-обелисков, кристально-чистых озер, заходящим в обширные сосновые леса, загадочные карьеры и ущелья, пролегающими через бескрайние земли, где не найдешь захудалую деревеньку, не попадешь в душный городишко, не встретишь неприятного знакомого из высокородных землевладельцев, или, упаси Святой, из церковников.

И в этих мечтах он даже позволил себе представлять леди Мирну, скачущую на чудной родовитой кобылке рядом с ним. Он воображал, как ветер играет ее ярко-рыжими волосами, как она широко улыбается, а ее смех звенит во всей долине. Ее глаза горят да и сама она вся сияет... Граф Фаулз отчего-то не сомневался, что здесь, дома, княгиня была бы именно такой. Не скованной придворными рамками, не отягощенной невзгодами и проблемами, яркой, раскованной и счастливой.

Он хотел бы сделать ее счастливой. Грегор вдруг отчетливо это понял, и на мгновение его одолели растерянность и сомнения. Уж набивший оскомину вопрос пересилил остальные мысли: «Откуда это желание? Что его вызывает? Не может же это быть то самое чувство?..». Но на сей раз граф Фаулз быстро отмахнулся от неуместного и несвойственного ему наплыва мнительности. Он решил: какая, к черту, разница, что лежит в основе этого желания?! Оно само по себе самодостаточно, благородно и стоит того, чтобы его осуществить.

Все его сомнения, запутанность в самом себе... Их можно разрешить по ходу дела. А можно и не разрешить. Но тогда это будет исключительно его проблемой. А сейчас нужно подумать о Мирне.

Сейчас нужно помочь ей.

Ротта дала ему толковый совет, и граф Фаулз собирался воспользоваться им. Правда, отоспавшись, обдумав все, Грегор пришел к неутешительному выводу: если привлечь к делам Миины ее ивтанских родственников, может обостриться конфликт на северной границе.

Земли, с некоторых пор объединенные в Дурхам, всегда были спорными и переходили то к одному королевству, то к другому. Но то, что так было всегда, не значило, что можно допустить это и сейчас.

Он даже приблизительно не представлял, каковы из себя Рольфы. Согласятся ли они помочь родственнице по доброй воле, не ожидая награду, или выставят неудобное условие?

В любом случае, необходимо попытаться обсудить это с ними. А если переговоры выйдут сложными и затянутся... Грегор совсем не прочь задержаться на севере.

Здесь можно не опасаться, не оглядываться по сторонам, не носить маску. Граф Фаулз чувствовал себя здесь невероятно свободным.

К тому же он мог бы под предлогом тех же самых переговоров перевезти сюда и Мирну. Убедить короля снять арест с ее усадьбы, чтобы княгине было, где жить, несложно. Уверить его, что она обязательно должна присутствовать при переговорах с Рольфами - еще проще. В конце концов, это почти правда.

Грегор задумчиво погладил себя по лбу. Увезти княгиню со двора было бы сейчас самым лучшим шагом. Он объяснял это тем, что в столице для нее опасно, что даже он приблизительно не знает, сколько у нее врагов там и сколько желающих заполучить ее земли.

Но, вероятно, где-то глубоко в душе, сам полностью этого не осознавая, граф Фаулз хотел оградить ее от этого жестокого злого мира, который когда-то так больно ранил его самого, посадить Мирну в надежное укрытие и, возможно, спрятаться там вместе с ней.

Дорога резко ухудшилась, карету закачало и затрясло на колдобинах. У Грегора так застучали зубы, что он уж и не слышал собственные мысли.

Они добрались до границы, довольно спокойно пересекли ее, и делегация выдвинулась в направлении Южного замка - там король пожелал принять посла.

От южного у этого замка было только название. Зубы вскоре начали стучать не только из-за колдобин - стало ужасно холодно. Окно в карете сначала запотело, а потом покрылось замысловатым узором, и теперь, чтобы выглянуть наружу, нужно было сначала долго и усердно растирать его и срывать ледяную пленку.

Открылась нелицеприятная сторона севера, и Грегор почувствовал себя слегка обманутым. Он ведь уже полюбил эти края, сросся с мыслью, что это лучшее место на свете. А тут тебе холод, воющий волком ветер и противный снежок, нежданно-негаданно посыпавшийся с серого неба.

Это как если бы он всем сердцем полюбил женщину, женился на ней, а потом вдруг обнаружил, что, оказывается, у нее ужасный нрав, что она глупа, а ее красота - и вовсе фикция.

Почему-то в этот момент он подумал о Мирне.

Нет, с ней бы не было такого сюрприза. Княгиня, пожалуй, самая естественная девушка, каких он видел. Это-то его и привлекло в самом начале.

- Ваше Сиятельство! Прибываем! - вдруг раздалось снаружи. Голос сопровождающего казался далеким и слабым из-за набирающего силу ветра.

Грегор, помнится, хотел пересесть на коня, чтобы не являться к северянам в экипаже, как дама или старик... Но сейчас он послал эту идею к черту.

Верхом? В такую погоду? Он и себе и лошади сделает одолжение, если останется в карете.

Делегация въехала на территорию старинного, как из сказки, замка. Донжон в самом центре, крепостная стена, ров и перекидной мост - все, как полагается. Еще бы дракон сюда наведывался за непорочной девой, и был бы абсолютный канон фольклора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍