Дефект плацебо - МК. Милтон Страница 9

Наливаю в чашку кофе, игнорирую сахар и отпиваю глоток. Терпкий вкус кофе неприятно жжет язык. Мама каждое утро пила крепкий и без сахара. Но я не она. Отставляю чашку. Горечь проникает в весь организм. Что если я следующая? От этой мысли каждый раз меня начинает тошнить. Воображение снова вырисовывает лужу крови в кабинете Садальского.

Проходит минут десять, прежде чем я вздрагиваю от звонка в дверь. В этот раз смотрю в глазок. Мало ли. Может Виктор решил ужесточить меры и пришел с пистолетом. Но на площадке стоит Даня. Непослушными пальцами пытаюсь справиться с замком. Тот как назло не сразу поддается мне.

— Ты, — выдыхаю и вешаюсь Дане на шею.

Он недоумевает, но все же обнимает меня в ответ. Я вдыхаю его запах. Запах того самого страшного дня — я до сих пор его помню. Перед глазами всплывает ванная, наполненная окрашенной в кровь водой и бледное тело. Слезы непроизвольно стекают с моих глаз, еще сильнее прижимаюсь к Дане. Он единственный близкий, кто остался в этом мире.

Так случилось, что я не обзавелась подругами, и в один миг осталась совсем одна.

— Рассказывай, что случилось? — Даня сразу переходит к делу.

Он садится на диван, а я просто любуюсь как он идеально вписывается в мой интерьер. Как жаль, что повод нашей встречи не очень приятный.

Я кусаю губы и не знаю, с чего начать. Мне кажется, что не стоит посвящать его во все подробности. Внезапная идея приходит как никогда вовремя.

— Мне нужен телохранитель, — выпаливаю я, заламывая пальцы.

— Алина, — он усмехается, несерьезно относится к моей просьбе, — расскажешь, что произошло?

Я отрицательно мотаю головой. Он должен понять меня, иначе…

— Хорошо. – осторожно соглашается, — но как я могу тебе помочь, если не знаю, что происходит.

Я молчу. Даня сильно изменился. От прежнего скромного парня ничего не осталось. Он коротко стрижен, его голубые глаза с длинными ресницами внимательно рассматривают меня. Тело его тоже изменилось. Он стал крупнее, и это ему идет. Даня похож на красивого злодея из фильмов, в которых влюбляются девчонки. Жаль, что я уже знаю заранее, чем заканчиваются подобные фильмы.

— Алина, все серьезно? – смотрит исподлобья.

Я безмолвно киваю. Боюсь, что если начну говорить, то снова расплачусь.

— Может стоит обратиться в полицию? – предлагает мне то, до чего я и сама могла додуматься.

— Тогда бы я позвонила не тебе, а в 102, — отвечаю с раздражением.

Даня замечает это и ухмыляется. Сто процентов хочет сказать, что я в своем репертуаре, но молчит.

— Моя жизнь в опасности. Я знаю, что это звучит сейчас смешно. Мне и самой кажется это абсурдным. Но когда на город спускаются сумерки, мне становится не до шуток. Я чувствую, что за мной кто-то наблюдает. Выжидает, как зверь. Охотится и получает от этого особое удовольствие, — откровенничаю.

На удивление Даня становится серьезным. Не шутит, не говорит, что у меня паранойя. Он подсаживается ко мне и обнимает. А я не сопротивляюсь, не хочу.

— Я когда ехал к тебе, то много думал. Думал, что тебе сказать. Как рассказать, о том времени, когда ты динамила меня. У тебя началась другая жизнь. А я завис в старой, и не мог вырваться вперед. Я бы хотел рассказать тебе, как меня мотало по дну.

— Данил…

— Тсс, не перебивай меня, — его палец накрывает мои губы, заставляет замолчать.

— Но единственное, что я могу сказать тебе – это спасибо. Ты смогла переделать меня.

Он ласкает большим пальцем мои губы, а я чувствую, как в животе просыпаются бабочки.

— Я помогу тебе, Алина, — он приближается, и я готова сама открыть рот, чтобы пригласить его поцеловать меня.

— У меня есть один знакомый. Опасный человек. Ненормальный. Сумасшедший. Я не советую тебе обращаться к нему.

— Зачем тогда рассказываешь? — спрашиваю почему-то шепотом.

— Потому что когда находишься рядом с одной опасностью, то другая тебе не грозит. Никто и не сунется к тебе, пока ты в его поле зрения.

Данины пальцы спускаются по моей шее, касаются ключиц, нежно гладят кожу.

— Советую договориться об оплате сразу. Обозначить цену за твое спокойствие. Таким людям нельзя быть должным, — продолжает Даня.

— Как мне с ним связаться? — интересуюсь.

— Я напишу тебе адрес, — Даня прекращает свои ласки, а я опять чувствую, как лишаюсь спокойствия.

Бабочки внутри дохнут, не успевают вдоволь пожить.

— А телефон? — обхватываю себя руками, пытаюсь унять внутреннюю дрожь.

— Никто не решает такие вопросы по телефону, Алина, — Даня улыбается и хватает со столика журнал с ручкой.

Аккуратно выводит адрес. Конечная станция одной из веток метро. Неизвестная мне улица. Это все что я знаю, и меня это пугает.

— Прости меня, — решаюсь сказать.

Я не собиралась извиняться, потому что не ощущала себя виноватой. Но сейчас мне хочется попросить прощения. Что, если другого случая не будет?

— Ты ни в чем не виновата, — отвечает Даня, и от этого мне становится еще хуже, — фраза «мы в ответе за тех, кого приручили» только в книгах работает. В жизни, дрессировщика никогда не интересует судьба животного. А ученый сначала гладит свою подопытную мышь, а потом безжалостно отпускает в лабиринт, куда заботливо кладет ей сахарок с ядом. Поэтому мне еще и повезло. Моя жизнь изменилась в лучшую сторону, Алин. Выше нос.

Он застегивает черный пуховик, и идет к двери. Вот так просто готов оставить меня.

— Мы даже не выпили чай, — вспоминаю, когда Даня уже стоит у порога.

— Мне нужно ехать. В следующий раз.

Он хлопает дверью, а мне почему-то кажется, что следующего раза не будет. Я звала его, чтобы мне стало легче, но на душе стало еще паршивее. На губах отпечатком остался не случившийся поцелуй. А там где он меня гладил, кожа пылает огнем. Я думаю о том, как же давно я себя не чувствовала желанной. Даже взгляд Дани целиком и полностью состоял из жалости.

Беру в руки журнал, внизу которого написан адрес. Достаю телефон и фотографирую буквы. Решаю не откладывать поездку и одеваюсь. Смотрю на себя в зеркало. Я и не заметила, как в моем гардеробе появились исключительно черные вещи. Шерстяное платье с горлом скрывает все мои достоинства. Сразу представляю себя вдовой какого-нибудь пожилого миллионера. Улыбаюсь своему отражению, получается натянуто. Что ж, остается надеяться, что загадочный знакомый Дани сможет мне помочь…