Бесценная Статуя - Диана Хант Страница 9

Мамулечка исчезла как раз в день моего рождения, когда мне исполнилось девять лет. Позже, я узнала, что в то время ученые всего мира сбились с ног, пытаясь разгадать загадку, которую назвали «Тайной Счастливого Союза Кибеллы». Мне тогда было не до сводок новостей. Как и отцу. Мама исчезла совершенно внезапно. Доподлинно установлено, что к люкам не прикасались. Тем не менее, с корабля пропала! Не взяла ничего из своих вещей… Да что там вещей! Она не взяла ни шаттла, ни даже скафандра! С ней вместе исчезло только то, что было на ней: платье, длинное, голубое, с белым широким атласным поясом, — ужас, какое нарядное, одним словом и мой день рождения тут ни причем, мама, насколько помню, терпеть не могла комбинезоны… Любимое лазурное ожерелье, которое мамуля практически не снимала и золотые браслеты, мелодично позвякивающие в такт ее движений. Накануне… своего исчезновения мамулечка выглядела такой счастливой…

Я думала, эта жизнь никогда не закончится. В детстве вообще редко задумываешься о будущем, кажется, что будет так, как всегда, только ещё лучше… Отец, известный космический разведчик, капитан-первооткрыватель, мама, его правая рука и я — практически одни в пространстве космоса. Конечно, была ещё команда на корабле, помимо обязательных для любого экипажа роботов: фикнианец-механик, как пес, преданный капитану, моему отцу. Наверно, была там какая-то темная история, раз фикнианец выбрал команду землян… Второй помощник капитана — Джереми и Рита, его подруга, по-моему, геолог-исследователь. Ильяс, картограф и навигатор в одном лице… Я была единственным ребенком на Счастливом Союзе Кибеллы, но никогда не чувствовала себя одинокой. Просто потому, что не знала другой жизни.

После того, как мама исчезла, корабль изъяли для исследований. Я оставалась с отцом ещё полтора месяца, а потом он отвез меня на Землю, к семье мамы. И вот тогда я наконец узнала, что такое одиночество…

Это натянутые улыбки, маски доброжелательности, сильно преувеличенное внимание, которое если не долг, то что-то наверняка обязательное.

— Тарочка, как спалось?

— Плохо. Опять кошмары, снилось что мама…

— Ну ничего, ты справишься, мы в тебя верим, — и меня перестают замечать…

Одиночество — это когда всем неудобно, неуютно рядом с тобой… Как будто ты виновата в чем-то… В том, что не такая, как они… Напряженная атмосфера за общим столом, дяди, тети, выводок светловолосых ребятишек с пустыми глазами и фальшивыми интонациями. Все спрашивают о моем самочувствии…

А каким, мне всегда хотелось спросить, должно быть мое самочувствие? Практически в одночасье я потеряла не только обоих родителей, но и целый мир. Удивительно, но Земля — огромная, суетливая, переполненная людьми показалась мне почему-то намного меньше привычного космического корабля. Я никак не могла понять, в чем дело, а потом поняла — закончилась близость Космоса — который всегда здесь, за стеной. Необъятный, глубокий, молчаливый. С мириадами звезд и метеоритными потоками, туманностями и кольцами планет… Не имеющий ничего общего с суетой, фальшью, поверхностностью… Мне и в голову не приходило, что космоса просто может не быть, что привычный безграничный дом может исчезнуть.

Неудивительно, что маленькая Тара отказывалась учиться, и молчала неделями. Правда, когда двоюродные братцы с сестрицами принялись втихую награждать меня щипками и тычками, я не выдержала и сломала о голову самого противного братца видео-газету. И не сказала при этом ни слова. Больше меня не трогали, но тепла в и без того натянутые отношения с новыми родственниками это не добавило.

Сложно сказать, к чему все это могло привести, если бы одна из теток не забрала меня к себе, в Звездный Городок. Не сказать, чтобы фру Керстен сразу полюбила молчаливого, озлобленного и обиженного на весь свет ребенка, но тетя поспособствовала моему переводу в Школу Изучения и Развития Космоса, и хрупкий мир в семье был установлен. Правда, я уже тогда не понаслышке знала о космосе больше, чем кто-то из сверстников. Как-то я спросила у тети — почему ко мне так плохо относятся другие члены семьи и почему я не похожа на русоголовых уроженцев бывшей Швеции?

— Что ты, Тара, совсем не плохо! — защебетала тетя, оторвавшись от сериала. — Немного странно, да. Насторожено. Ты просто слишком напоминаешь Лику, вот и все.

Ничесе, предъява. Напоминаю собственную мамулю! И что тут такого?! Оказывается, мама была приемным ребенком — найденышем из космоса. Скорее всего, не была даже землянкой. Ее подобрали в спасательной капсуле совсем рядом с Магеллановым Облаком, возле дикой, тогда еще совершенно необжитой Емеи. Насколько я поняла, маму побаивались. Все, кроме приемных родителей, которые к моменту моего воссоединения с семьей, умерли.

— Клянусь, ни у кого на Земле, даже у любительниц контактных капель и линз, я не видела таких голубых глаз! — сказала фру Керстен. — А когда Лика злилась, ее глаза становились зеркальными!

Странно… Я никогда не видела, чтобы мама злилась…

* * *

Ну вот. И коньяк закончился. Были какие-то звуки… По-моему, кто-то звал меня, стучался. Однако как трудно распаковать эту коробку конфет с ликером. С ликером, как же! Это так пишется, что с ликером. На самом деле конфеты с водочкой!..

Черт возьми, это алкогольное заточение начинает нравиться! Не выйду отсюда все шесть месяцев полета…

Обидно, правда, что бывшая подруга-предательница так ни разу не зашла. Воу, она видно и не заметила, что я не выхожу! Сидит в своей черт-ттовой л-лаборатории и в ус не дует! Как же грустно…

Мои пьяные слезы прервали виноватые интонации Ри.

О, вот оно что! Предательница вспомнила о своей умирающей Таре… Почему умирающей, ты меня спрашиваешь?! Потому что я стремительно спиваюсь здесь, Римма! Одна, без компании! Наедине с трагическими воспоминаниями…

— Та-ар?! Тарий, малыш! Что случилось? Открой дверь, черт тебя подери! Ты пьяна?! Тара, это нарушение бортовой дисциплины!

Теперь надо аккуратно, по возможности ничего не роняя, ну пара книжек и торшер не в счет… лучше надо вкручивать…

Ладно, сдаюсь. Не буду вставать, вот просто облокочусь на дверь, чтобы голос звучал громче, и подлая Римма прониклась всей неотразимостью моего гнева…

— Аха! Давайте все спишем на мое неуемное пьянство!! Подруга-алкоголичка — горе на корабле!!!

— Тара, ты сейчас не только моя подруга, ты, в первую очередь, научный сотрудник экспедиции…

Голос подруги звучит уже не так уверенно.

— Научный сотрудник?! Это теперь так называется, да?! За сколько ты продала меня ему?!

— Кого продала? Кому?! Господи, ты в своем уме? Тара, открой сейчас же, и объясни членораздельно, что случилось?!

— Не притворяйся, что ничего не знала, подлая! Не притворяйся!!

— Да я и не притворяюсь! Объясни, наконец, что с тобой не так? Ты боишься летать, у тебя фобия — и ты так нажралась? О прогресс, я не подумала об этом, Тар, это скоро пройдет! Открой, я помогу тебе…