Возлюби вампира своего - Ирина Смирнова Страница 89

В замок я прибежала, а не прилетела. Но при этом ощущала себя окрыленной. Хотелось обнять весь мир. Новая странная сила бурлила во мне, искрила, освещая столько не замеченных раньше поводов для радости.

У Леона была наука, в которую он ушел с головой еще человеком, у Стефа — забота о своих парнях, приемышах. Он замечал их ссоры, их переживания, приходил с советом, с помощью. За последний год он, официально являясь лишь моим помощником, на самом деле старательно исполнял роль главы клана.

У Берта была куча идей о новом порядке среди вампиров. Ну и выдуманную им миссию по уничтожению опасных злых людей он до сих пор не забросил.

Дориш не такой увлеченный, как Леон, но у него к науке прилагается Эль. Моему первенцу очень важно быть нужным, и в отличие от Пьера у него есть четкие рамки его собственных понятий о плохом и хорошем.

Родерик. Родерик любит помогать, но не любит брать на себя много ответственности. Стеф уже понял это и прекрасно использует моего птенца, выдавая ему мелкие поручения. Родерик настойчив, этого у него не отнимешь. И старательный. Только задания надо давать не сразу подряд, а постепенно, одно за другим.

Антереса тоже можно о многом просить, вежливо. И он все выполнит, потому что, как Родерик, не любит, когда ответственности много, но готов ее нести в минимальных дозах. Просто ему важно, чтобы это были просьбы, а не приказы.

А оба анимага, например, скорее часть стаи, чем клана. Там просьбы раздают Руби и Сохви. И мне очень надо найти моего волчонка, чтобы обрадовать. Я уверена, что он обрадуется.

— Где Рубен? — Очень удачно подвернувшаяся мне Рыжая казалась какой-то напряженной, особенно после того как принюхалась ко мне. Ее озадаченное выражение лица было таким забавным, что я рассмеялась. — Где он? У меня для него сюрприз!

— Он с анимагами... — Если вначале напряжение и легкую подторможенность волчицы я списала на удивление от моего нового запаха, то теперь поняла, что дело не только во мне. У Сохви лишь глаз не дергался от волнения.

— И что он с ними делает? — Предчувствие чего-то не очень хорошего резко вымело у меня из головы всю счастливую дурь.

— Они хотят попробовать. Они ведь почти как мы. Но и как ты. Вдруг получится? — Рыжая тряхнула головой и уставилась на меня с тихим ужасом: — Беги, останови его!

И я побежала на своих слабых человеческих ножках, пытаясь дышать своими новыми человеческими легкими. Чувствуя, как ветки деревьев бьют меня по лицу, словно наказывая за дурацкие наивные мечты об идеальной семье и собственных маленьких волчатах.

Я не хотела больше быть вампиром! Я насмотрелась на старших, высших, древних. Это скучно! Благоустраивать свой замок гораздо веселее, но этим нельзя заниматься вечность. Вечность можно только целоваться с Руби, быть с Руби, жить с Руби. И я не хочу потом влюбляться в кого-то другого, не хочу молодой девчонкой выть на могиле старого волка, моего волка!.. Хочу, чтобы в стае бегали наши волчата, волчата наших волчат.

И не хочу. тем более не хочу состариться рядом с вечно молодым вампиром! У меня же теперь иммунитет к благословению вечной жизнью, я не смогу снова повернуть все вспять и опять стать вечноживущим идеальным хищником!

Не знаю, сколько я успела пробежать, прежде чем поняла, что сердце сейчас пробьет ребра, а легкие разорвутся. Разбитые в кровь колени ныли, просто я не обращала раньше на это внимания. По лицу текли кровь от царапин и злые слезы на собственное бессилие.

И в этот миг из-за кустов мне навстречу выскочил огромный голубоглазый волк. Руби!.. Мой Руби!

Сначала я даже не заметила, что в нем что-то изменилось. Он по-прежнему был живой, теплый, сердце билось так, что я слышала его даже человеческими ушами. Почти человеческими. Густав оставил мне ровно столько силы, чтобы я смогла прожить лет двести-триста с этим слабым беспомощным телом. Почти не старея и не болея.

— Если вдруг тебе захочется протянуть еще одно столетие — обращайся, — подмигнул мне прапредок, прежде чем начать забирать из меня магию, подпитывающую вампирскую сущность.

Вот только я видела, чем заканчиваются попытки обмануть смерть, и совершенно не желала превращаться в Риту и Ганса. Вот уж Каин меня спаси, как говорится. Такого счастья и даром не надо!

Главное, что теперь у меня был иммунитет к благословению вечной жизнью, и снова превратить меня в вампира не смог бы даже Густав. Но я и не собиралась. Мне нужна была всего одна спокойная счастливая жизнь рядом с любимым, а не иллюзия счастья. Да, мои друзья были мне дороги, но все же Руби оказался дороже всех. И я выбрала его, вычеркнув то, что меня всегда пугало в человеческом существовании: болезни и дряхлую беспомощность.

Слабость по сравнению с вампирами и даже с оборотнями я готова была принять как плату за право родить собственных волчат любимому мужчине. Страсть заботиться о своих потомках передалась мне через кровь Эспена и Жанэ и укрепилась магией Густава.

Но сначала я хотела пожить с Рубеном вдвоем, пусть он и будет заниматься своей стаей, а я — крутиться рядом с вампирами своего клана, чтобы помочь советом, если понадобится. В конце концов, то, что я стала человеком, не отменяет нашей связи как собратьев по крови.

— Чего ты хотел от анимагов? — Наобнимавшись вволю, насладившись восторгом в глазах Руби, я наконец-то вспомнила, зачем неслась в лес как сумасшедшая.

— Я и получил то, что хотел, — гордо усмехнулся Рубен, соорудив загадочную рожицу. Пришлось напомнить ему, что хоть он теперь и сильнее меня, но потрепать чьи-то уши я еще вполне в состоянии. — Буду теперь вечно молодой и красивый, — рассмеялся мой оборотень. Но, заметив, как я напряглась при слове «вечно», тут же исправился: — Когда я убил тех двух нелюдей, их сила хлынула в меня, и... знаешь, как комок шерсти... — тут Руби смутился и отвел взгляд: — Как будто что-то мешается и его очень хочется срыг. исторгнуть из себя, вот! Потом оно вроде растворилось, но иногда снова собиралось, словно искало выход.