На поводу у сердца - Тори Майрон Страница 88

Совершив ещё пару ударов, я отрываю его тело от пола, притянув к себе за грудки, и злостно проговариваю:

— Иди проспись, придурок! А когда протрезвеешь, нас ждёт серьёзный разговор, после которого ты будешь долго и упорно извиняться перед ней! — не дожидаясь ответа, грубо отпускаю его и сквозь багровую пелену злости замечаю вконец обеспокоенную Ники, которая, естественно, проигнорировала все мои приказы подождать меня на улице.

— Представление окончено! — заявляю я для всей наблюдающей за нами публикой, а затем резво подлетаю к Николине, гневно рявкая: — Пошла на выход, — подталкиваю её в нужном направлении, но она в очередной раз решает воспротивиться.

— Я не пойду с тобой никуда, пока ты в таком состоянии, — испуганно бурчит она.

— Не пойдёшь?

— Нет. Тебе нужно успокоит… А-а-ай! Остин! Что ты делаешь?! — визжит она, когда я, не желая больше с ней церемониться, закидываю её тело через плечо и стремительно покидаю дом, слыша за спиной радостный возглас Марка:

— Не забудьте поблагодарить меня потом!

Не имею и малейшего представления, за что мне нужно будет благодарить этого обдолбанного мудака, да и как-то пофиг. Сейчас, кроме желания поскорее вытащить Ники из этой гущи таких же пьяных тусовщиков, во мне нет больше ничего.

Я не прохожу, а пролетаю расстояние до машины, нисколько не отвлекаясь ни на непрекращающиеся попытки Ники слезть с меня, ни на её крики, ни на удары женских кулачков по моей спине. Держу крепко бунтующую девчонку да злюсь неимоверно от того, что мне то и дело приходится подол красного лоскутка натягивать ей на бёдра, чтобы не проявлять всем и каждому её аппетитный зад.

— Я же сказала, что никуда с тобой не поеду! — визгливо кричит она, когда я открываю дверь машины и ловко забрасываю её внутрь.

— Поедешь, — перехватываю её руки, настойчиво отталкивающие меня, и пристегиваю Ники ремнём безопасности.

— Да что с тобой такое?! Почему ты себя так ведёшь? Разве я не могу хотя бы раз в жизни просто повеселиться?

— Навеселилась уже! Хватит!

— Это не тебе решать! Выпусти меня! — она тут же порывается отстегнуться, но я больше не в состоянии терпеть её претензии: не контролируя силы, сдавливаю её скулы, заставляя заткнуться, прижимаю затылок к креслу и злостно выдаю ей прямо в лицо:

— Прекрати рыпаться и сиди на месте, Джеймс, или, клянусь, я засуну тебя в багажник, и всю дорогу домой ты проведёшь там! — и для закрепления эффекта своей угрозы сверлю её таким разгневанным взглядом, который быстро погашает в ней всякое желание спорить: она морщит от недовольства носик, поджимает губы, скрещивает руки на груди, но всё-таки успокаивается и прекращает брыкаться, как безумная.

Вот нет чтоб всегда так слушалась. Да с первого раза. Но, видимо, беспрекословная покорность — это не про Николину Джеймс. По крайней мере, не в этой жизни так точно.

Захлопнув её дверь, обегаю капот и плюхаюсь на водительское сидение, вмиг ощущая, как воздух в салоне искрит от смеси наших бурных эмоций. Ники, насупившись, молчит, отвернув лицо к окну. Я тоже решаю помолчать немного, дав себе возможность отогнать от себя злость.

Ключ в зажигание, щелчок, урчание мотора. Руки до побелевших костяшек сжимают руль. Выезжаю с территории виллы Логана и жму на педаль газа в пол, но ни грамма облегчения не чувствую, потому что эта старая колымага ни с места рвануть как следует не может, ни быстро набрать необходимой скорости, превращающей тёмный лес по обе стороны дороги в непрерывную, размытую линию.

Обожаю гонки ничуть не меньше, чем компьютерные системы, и потому при первой же возможности куплю себе нормальный, спортивный автомобиль, а пока приходится только мечтать и довольствоваться тем, что имею.

Открываю окно, мгновенно получая хвойным порывом ветра в лицо. Закуриваю. Жадно, глубоко затягиваюсь никотиновой отравой, но ничто не помогает привести нервы в порядок, пока рядом сидящая пигалица демонстративно дёргает стройной ножкой, сполна давая прочувствовать всю степень своего возмущения. Да только она-то чего возмущается?

Кто тут должен возбухать, так это я.

— Чего? — ошарашенно выдыхает малышка, наконец соизволив повернуть ко мне голову.

Твою же мать, так я это вслух, оказывается, выдал? Хотя плевать. Всё ж верно сказал.

— Чего-чего? Не понимаю, за что ты-то на меня злишься? Ведь это ты сама настоящее секс-шоу на виду у всех устроила, лишь бы побесить меня.

— Секс-шоу?.. Побесить тебя? — её удивление достигает своего апогея.

— Конечно. И не делай вид, что это не так, а лучше поздравь себя: у тебя отменно это получилось. Я ни минуты больше не намерен был на это смотреть.

— Ты мог отвернуться, если было так противно. Мне-то зачем весь кайф обламывать? — рычит она, оставляя незримые порезы на моей щеке своим острым взглядом.

— А ты в самом деле кайфовала, вытворяя то, что вытворяла?

— А что я вытворяла?

— Мне опять нужно всё разжевывать?

— Я ж дура, так что будь добр, — ехидничает стерва.

Сжимаю челюсть до боли, подавляя в себя свирепый рык, и неосознанно разгоняюсь ещё быстрее.

— Ты вытанцовывала перед толпой мужиков, словно в стриптиз-клубе каком-то.

— А это плохо? — убивает она своим беззаботным тоном.

— Ничего себе! Ты ещё спрашиваешь? Это ужасно!

Я чуть от возбуждения не сдох.

— Ужасно? — а вот теперь в её голосе слышится неподдельная обида. — Для тебя всё ужасно, что я делаю. Платье как у шлюхи. Танцы, по всей видимости, тоже. Так ведь, да?

— Чёрт, Ники! Да не это я имел в виду!

— Именно это ты и имел в виду.

— Да нет же! Просто… то, какой ты была там… это же не ты. Зачем нужно было устраивать весь этот цирк? — пытаюсь смягчить голос, но получается не очень. Я не могу справиться с жалящей всё тело злостью.

— Да не было никакого цирка, Остин! Это была я. Я! И мне искренне жаль, что такой я тебе не понравилась. Хотя… о чём это я? Я тебе вообще никакой не нравлюсь, — последние слова она невнятно пробурчала себе под нос, отчего я не сумел их до конца расслышать.

— Ты мне не не понравилась, а крайне поразила. Как, впрочем, и всех парней в комнате. Ты хоть понимаешь, на что ты могла нарваться такими плясками?

— На что бы я ни нарвалась, я со всем бы справилась сама. Без твоего вмешательства.

— Да. Видел я, как ты справлялась с Марком, — фыркаю я, не сразу замечая, что начинаю курить фильтр.

— Я не знаю, что на него нашло сегодня, но всё было бы в порядке, если бы ты со своим долбаным беспокойством не послал Марка избавиться от подкатившего ко мне парня.

— Какая разница, от кого мне пришлось бы тебя спасать? От Марка, Логана или кого-то другого. Суть всё та же.