Грех - Патрисия дель Рока Страница 8

«Небось, подрочить!» – язвительно подумала Рита, допивая шампанское. Женщина схватила первый же попавшийся бокал вина со стола и отпила, почти не ощущая вкуса.

«Возможно, это последние спокойные деньки, ведь если мой начальник вернется из отпуска в плохом настроении, то мне точно будет не до вечеринок!»

Начальник был еще одной больной темой для Риты. Вроде бы с одной стороны он поддерживал ее имидж деловой стервы, жестокой журналистки-профессионалки, не брезгующей ничем для того, чтобы достать первоклассный материал для первой полосы, а с другой… Ему очень хотелось сломать ее, увидеть на коленях – и, желательно, перед этим расстегнуть ширинку.

Ее же это не устраивало. Уже четыре года репортерша должна была постоянно доказывать Майклу Камеру, что она – не продажная тварь. По крайней мере, не в этом плане. Их противостояние напрягало, вызывая регулярные нервные и срывы и постоянное напряжение на рабочем месте. Поэтому последние годы она предпочитала работать на дому. А так как в ее материалах нуждались, ей это прощалось. До поры до времени, конечно.

Она слишком хорошо знала мужчин, чтобы не понимать, как же Майкл мечтает ей отомстить – пусть даже во вред себе и журналу! Лишь бы наказать сучку за то, что она ему не дала.

Депрессия накинулась на нее, как голодный зверь, поэтому она едва обратила внимание на голодный взгляд Виктора де Ноблэ, который, танцуя с самыми красивыми девочками, старался разворачивать их так, чтобы оказаться лицом к ней. В его взгляде сквозила жадность и похоть.

* * *

Этот ужин в семье де Ноблэ проходил, как всегда, безупречно. С подтекстом сексуального напряжения. Она старалась как можно реже у них бывать, но… иногда приходилось. Потому что де Ноблэ были по-прежнему нужны ей… и «Женским штучкам». Почти единственная возможность оставаться на работе вопреки ненависти собственного начальника.

Свои мечтала, чтобы когда-нибудь «Женские шутчки» достался ей, стал ее личным гламурным журналом. Иногда женщине казалось, что она слишком сильно любит свою работу, слишком мало уделяет времени Антуану. А друзей у нее вообще не было. Нормальные, даже дружеские отношения с коллегами дали ощутимую трещину после того, как ее возненавидел Майкл – никто не хотел потерять свою работу в престижном журнале.

А отношения с другими мужчинами были зачеркнуты ее четырнадцатилетием и пыткой, которую она перенесла. Ей никто не был нужен, кроме Антуана, конечно. С ним всегда было легко. А другие… они бы ее не поняли. Или осыпали бы насмешками, издевками, упрекая в холодности, называя фригидной. Или жалели бы. А ей не хотелось получить печальную известность женщины с отклонениями. Все-таки она ведь была публичным человеком. И Рита постепенно научилась держать дистанцию между собой и остальными. Пожалуй, ее даже начали ненавидеть. Риту это устраивало. Лучше ненависть, чем сочувствующие взгляды! Тогда бы она на всю жизнь получила репутацию жертвы, и с ней бы перестали считаться.

По той же причине женщина отдалилась и от родителей. Она очень редко навещала их. Даже Антуан несколько раз мягко журил ее за редкие родственные визиты. И Рита научилась притворяться. Мило беседовать с отцом и матерью во время недолгих «визитов вежливости». Улыбалась и рассказывала про свою работу ничего не стоящие пустячки.

Де Вилл, скорее всего, так и не понял, почему она стала ТАКОЙ. Но не пытался ее изменить, принимая и любя такой, какой она СТАЛА. И она была ему благодарна за это. Поэтому, каждый раз участвуя в очередной оргии с семейством де Ноблэ, Рита ощущала себя… тварью. Низкой и подлой. Особенно потому, что ее тело испытывало наслаждение и бурные оргазмы под умелыми руками и губами аристократической четы. Рита не могла лгать самой себе, что не испытывает безумного, сводящего с ума наслаждения. Что ей не нравится ощущать Леопольда в себе, почти насилующего, вбивающегося в ее плоть. Что она не влюблена в невыносимо сладостную пытку – изысканные и порочные ласки Элеоноры. Это была почти наркотическая зависимость.

– Дорогая, – рука де Ноблэ заскользила вверх по ее ноге к интимному месту. Теперь она всегда снимала верхнюю одежду, как только оставалась с ними наедине, а перед визитами под нее надевала короткую юбку и полупрозрачную кофточку. Серые глаза привычно впились в нее, как два острых кинжала в мягкое масло. – У меня к тебе просьба. Сделай для нас… маленькое одолжение. Тебе будет несложно. – Пальцы аристократа нашли дырочку ее влагалища и вонзились внутрь. Ему нравилось причинять ей боль, граничащую с наслаждением.

Женщина охнула и откинула голову.

– Что… что я должна сделать?

– Лишить невинности нашего сына, Виктора.

– Что?! – она попыталась отодвинуться, но его вторая рука крепко ухватила ее за руку.

– Или ты хочешь, чтобы я тебя держал?!!

– Прекрасно, – женщина вырвала свою изящную ладонь из его руки. – Значит, ты уже все решил, да, Леопольд? Ты спросил меня просто так… Ведь это был даже не вопрос, а утверждение, не так ли?

– Естественно, моя дорогая, – хмыкнул красивый мужчина. Его глаза блеснули. Рита неожиданно ощутила окружающую его темную ауру.

Почему-то вспомнилась уверенность Антуана в том, что Леопольд занимается темными делишками. Возможно, даже вложил свои деньги в тяжелые наркотики или в проституцию. Или даже содержит собственных наемных убийц. Ее снова передернула предательская дрожь.

«Только бы он ничего не заметил!» – промелькнуло в голове. Все-таки она была счастлива, что ее ПОКА не собираются втравливать в эти гнусные мафиозные делишки. Ей использовали только для постели, а она получала эксклюзивные интервью и репортажи – читать про эту загадочно-красивую, состоятельную, аристократическую семью никому не надоедало.

Женщина сглотнула.

– Тогда… зачем тебе мое согласие? – она пожала плечами.

– Для проформы, милая, – хищно улыбнулся красивый аристократ. – Тем более, я уверен, что тебе это понравится. Мой сын – очень красивый мальчик. А ты у нас – порочная женщина. И я обожаю тебя за это, – он продолжал ласкать ее пальцами, медленно, но неуклонно доводя до оргазма.

Одновременно он целовал и слегка покусывал возбужденные розовые соски ее белоснежной груди.

В этом платье она чувствовала себя просто ужасно. Мало того, что ее заставили нацепить прозрачное одеяние, так еще и запретили надевать под него нижнее белье.

Вокруг шеи ей повязали розовый бантик, так что она сама себе напоминала какого-нибудь пуделя. Женщину, естественно, накрасили – постаралась Элеонора. А волосы накрутили, что сделало ее еще больше похожей на дурную домашнюю собачку, которых любили носить с собой гламурные блондинки.

«Какой-то идиотский у меня вид. Жуткая помесь Барби, болонки, пуделя и манекена», – с раздражением думала Рита, поднимаясь по лестнице. Леопольд с Элеонорой стояли внизу, наблюдая за ней, точнее, рассматривая во всех ракурсах.

Впервые в жизни Свои пожалела, что у нее идеально красивое тело и нежное лицо.