Не Он - Алекс Джиллиан Страница 8

— Где мои сын и дочь? Говори! — как обезумевшая рычит Элинор, с безумной силой впечатывая Тэмзин в стену. — Я сама отвезла их тебе этим утром!

— Мы не виделись больше месяца, Лин! Ты пропустила последний сеанс.

— Какой к черту сеанс? Где мои дети?

— У вас с Крисом нет детей, Элинор, — четко выговаривает Саммерс, тем самым загоняя по рукоятку нож в агонизирующее сердце Лин. — Это одна из причин, по которой вы с Крисом обратились ко мне четыре года назад. Помнишь, Элли?

— Ты врешь. Врешь! — задыхаясь кричит Элинор, ударив Тэмзин затылком о стену. — Ты знаешь, что я была беременна Джонасом, когда произошла авария. Я чудом выжила и …

— Выжила только ты, — глядя в глаза Лин, уверенно произносит Тэмзин Саммерс. — Ребенок родился мертвым.

— Нет… — отшатнувшись, Элинор отрицательно мотает головой. Грудную клетку разрывает от боли, гнева и ярости. Это ложь. Ложь. Нелепая, дикая, жестокая.

— Мне так жаль, Элли, — Тэм шагает вперед, собираясь заключить Лин в объятия. — Позволь мне помочь…

— Ты свихнулась! — выплёвывает Элинор и, вновь вцепившись в лацканы элегантного пиджака Тэмзин, снова встряхивает ее, как тряпичную куклу. — Я убью тебя, если ты что-то с ними сделала, — яростно обещает Лин и, оттолкнув лживую суку, резко направляется к двери.

Идти оказывается очень тяжело. Тело кажется чужим, неуправляемым. Элинор потряхивает от слабости, каждый шаг дается с болью, усиливая головокружение. Пару метров и остановка, чтобы отдышаться. К горлу подкатывает тошнота, сердце разбивается о ребра с каждым новым ударом.

— Это ненормально, что меня так накрывает, — вслух рассуждает Лин. — Успокоительное! Да. Они чем-то накачали меня.

Оказавшись в коридоре, Лин дает себе секунду, чтобы передохнуть, и, придерживаясь за стену, продолжает идти вперед. Необходимо добраться до детской. Она не сумасшедшая. Это Саммерс обезумела. Тэм всегда мне (ей) завидовала. В глубине души Лин чувствовала, что Саммерс хотела бы оказаться на ее месте, и не раз замечала, как она смотрит на Криса.

— Элли, что ты творишь? Приди в себя! Куда ты собралась? Ты едва держишься на ногах. — за спиной раздается стук каблуков Тэмзин.

— Пошла к черту, дрянь. Ты не получишь мою семью, — не оглядываясь, агрессивно отзывается Элинор.

— Я хочу помочь тебе, Лин. Послушай меня…

— Заткнись, сука, — рявкает Элинор, распахивая дверь в детскую.

Застыв на пороге, женщина издает истошный вопль, взрывающий барабанные перепонки. В голове раздается скрежещущий треск, и она сгибается от дикой боли в затылке, висках — везде. Ноги подкашиваются, и Элинор падает на колени. Глаза слезятся от дикого напряжения, пока она с ужасом обводит взглядом расставленные вдоль стен незаконченные идентичные портреты. Их так много. Не меньше дюжины. На всех одно и то же мужское лицо с недостающими деталями.

Вместо кроваток малышей и стеллажей с одеждой и игрушками — полки с кисточками, красками, чистые холсты и мольберт у центрального окна, на котором закреплена последняя законченная работа. Не дыша Элинор смотрит в изображённые на портрете глаза цвета ртути, в глубине которых клубится тьма, пожирающая ее сознание. Туман становится гуще, опутывая ее, словно кокон. Голова взрывается от переговаривающихся голосов.

«— У меня не выходит! Не получается!

— Ты слишком спешишь.

— Я боюсь не успеть.

— Мы все этого боимся, Эль. Каждая прошедшая секунда становится прошлым. Расслабься и позволь времени течь сквозь пальцы, и, поверь, тогда все получится.»

— Хватит! Замолчите! — отчаянно умоляет Элинор. Она бьет себя по щекам, пытаясь проснуться, но ничего не происходит, только звон в голове усиливается, прогоняя голоса. Ее выворачивает наизнанку прямо на белый мраморный пол комнаты.

— Я этого не рисовала! — хрипит она, почувствовав, как чьи-то сильные руки тянут ее вверх. — Я не рисовала!!!

— Это твой подарок, Эль. Твой подарок для меня, — произносит низкий мужской голос из ее кошмара. — Ты очень старалась успеть и нервничала, что у тебя не выходит.

— Нет, нет, — всхлипывает Элинор и перестает дышать, прочитав надпись в уголке написанного портрета: «Самому важному человеку в моей жизни». Это ее почерк и роспись, и стиль, но она точно знает, что не притрагивалась к краскам после рождения Джонаса. Да она уверена в этом, черт побери, как в том, что человеческий организм не выживет без кислорода.

— Он идеален, Элинор. Я никогда не сомневался, что у тебя невероятный талант, — теплое дыхание раздувает волосинки на ее затылке, горячие ладони крепко сжимают талию, разворачивая Лин на сто восемьдесят градусов. Ее воспалённый взгляд останавливается на лице с портретов, которыми завалена детская, и, отчаянно всхлипнув, она проваливается в спасительную темноту, безвольно повиснув в руках незнакомца, притворившегося ее мужем.

Когда она снова открывает глаза, спальню заливает яркий солнечный свет. В приоткрытое окно залетают звуки улицы. Шелест ветра и безмятежное пение птиц. Утро. Может быть, даже полдень. Приподнявшись на локтях, Элинор оглядывается по сторонам, отмечая, что движение не приносит физического дискомфорта. Головная боль ушла, чего нельзя сказать о той, что терзает сердце.

Она помнит все, что происходило в последние сутки. Безумие, которому нет ни малейшего объяснения. И хотя она проснулась в своей постели, в любимой шёлковой пижаме, а на прикроватной тумбочке стоит остывающий кофе и блюдце с круассанами, она уже знает, что это новое пробуждение не принесет ей спасение от жутко-реального сна. Она в западне. Своего разума или тайного замысла человека, решившего превратить ее жизнь в ад.

— Привет, Элли, — личный дьявол появляется, стоит ей упомянуть его в своих мыслях.

Проглотив яростное желание запустить в ублюдка чем-нибудь тяжелым, она молчит, до скрежета стиснув зубы, удостоив чужака только полным ненависти взглядом. Сукин сын вырядился в спортивные штаны и футболку ее мужа.

Больной придурок. Это не сработает.

Он абсолютно не похож на Кристофера несмотря на то, что они носят один размер. У Криса средне-русые волосы, голубые глаза и бледная кожа, мгновенно обгорающая на солнце, а когда он улыбается, на его щеках появляются ямочки, в которые она безоглядно влюбилась много лет назад. Никто не отнимет у нее эти годы, никто не заставит усомниться в их общих воспоминаниях.

— Ты проспала восемь часов. Тэмзин считает это хорошим знаком. —чужак оставляет дверь приоткрытой, проходя внутрь. Его улыбка пустая и холодная. Нельзя сыграть то, что не чувствуешь.

Это не он. Не он.

А значит, ей нужно понять его мотивы, чтобы решить, как действовать дальше, как вернуть своих детей и настоящего мужа, а еще необходимо разобраться, как этот урод связан с Тэмзин, и какого черта она ему помогает.