Пленники солнца - Юлия Герман Страница 8

Распахнув глаза, увидела широкую спину Жёлтого, утягивающего меня с танцпола, второй рукой утаскивая Лекса за шкирку. Сердце сделало в груди кувырок от близости Макса, тут же срываясь в пропасть. Какого черта? Он никогда не дает мне делать то, что хочется, тогда как сам может развлекаться, как хочет и с кем хочет. Злость опасно нарастала в груди, вытесняя все, кроме чистого гнева.

Я наблюдала, как он оттолкнул Лекса в сторону, тут же схватив за рубашку и что-то прокричав ему. Из-за музыки я не услышала ни слова. Лекс ответил ему, подняв ладони перед собой, встретившись со мной взглядом. Макс ладонью повернул его лицо к себе и, ткнув в грудь, приблизил лицо к его, после чего Лекс снова посмотрел на меня. Макс толкнул друга к балкону, схватив меня под локоть и потащив в сторону кухни. Я еле поспевала за ним, быстро перебирая ногами. Совершенно не замечая ничего вокруг, кроме его взъерошенных светлых волос и натянувшихся на шее жгутов вен. Макс злился, только он не знал, что сегодня я не собиралась слушать его лекцию о неподобающем поведении, пребывая на грани взрыва от обиды прямо здесь.

Пройдя через кухню, Макс вывел нас через черный вход на парковку для персонала. Я выдернула локоть из его руки, не собираясь делать больше ни шага. Желтый притормозил, не смотря на меня и не останавливаясь ни на мгновение, прохаживаясь из стороны в сторону. Его грудь тяжело вздымалась, а вены на руках натягивались от постоянно сжимаемых и разжимаемых кулаков. Он пытался справиться с гневом, распирающим его изнутри. Окажись Лекс здесь, а не наверху, ему не удалось бы избежать драки. Хотя то, что сейчас его здесь нет, не исключает возможности, что Макс «поговорит» с ним позже.

— Что за херня, Мая? — наконец заговорил он, посмотрев на меня горящим взглядом, продолжая ходить мимо из стороны в сторону, как маятник.

— Что это, черт возьми, такое было?! — остановился напротив меня, впиваясь глазами.

Плотно сжал челюсть. Желваки ходуном ходят, и взгляд … от которого мурашки по коже.

— Не твоё дело! — рявкнула в ответ, чувствуя, как кровь бурлит в венах и кричать хочется, и даже поколотить его. — Возвращайся к гостям, а я вернусь к своим занятиям, ясно?

Повернулась спиной, собираясь пойти к двери, как вновь длинные пальцы обхватили меня за предплечье, удерживая на месте.

— Ты никуда не пойдешь, пока не объяснишь мне то, что я там увидел, — прорычал, приковывая потемневшим взглядом к месту.

Встав к нему лицом к лицу, скинула с себя его руку.

— Хочешь ответов, Жёлтый? Хочешь знать, что происходило на танцполе?

Молчит. Ноздри раздуваются, но ждет, сволочь, когда я отвечу.

— Ты видел, как я соблазняла Лекса, планируя трахнуть его в одном из твоих новеньких туалетов. Только вот не решила, в мужском или женском! Это ты хотел услышать?! — крикнула так, что мой голос эхом пронесся по ночной улице.

— Ты не можешь говорить серьезно, — прошипел, не отрывая глаз от моих. — И тебе, Пчёлка, лучше всего не шутить сейчас со мной.

— А кто шутит, Макс?! Кто? Покажи мне этого клоуна! Я абсолютно серьезна! Ты мне весь кайф обломал!

— Кайф обломал? Ты что, идиотка? Захотела стать одной из тех бл***й, что бегают за ним, раздвигая ноги, лишь бы обратил внимание? Чтобы потом он обсуждал, в какой позе имел тебя и какие стоны ты издавала?

— Да, Максим! Да! Именно этого я и хотела! Мне надоело быть коллекционной куклой! Захотелось хоть раз почувствовать, каково это, быть измаранной в грязи! Вдохнуть полной грудью! Отпустить тормоза и жить! Мне самой от себя тошно, насколько я чистенькая! Но ты же не позволишь, чтобы твою идеальную маленькую Пчёлку кто-то запачкал!

— Почему тогда Лекса выбрала? Подцепила бы первого встречного или двух, да и позволила бы драть тебя до потери сознания, а еще лучше сняли бы все на видео, которым они потом могли хвастаться и в сети бабки на тебе поднимать.

Увидев отвращение у него на лице, еще больше вспыхнула. Этот мерзавец не только контролировал мою жизнь, но еще захватил моё сердце. И захотелось хоть немного избавиться от его власти.

— И найду! Поверь мне! Если не закончу начатое с Лексом, то обязательно последую твоему совету. Ты у нас самый большой спец в случайных связях.

— Что это значит? — выпрямился, сдвинув брови. — Что это, мать твою, значит? — крикнул.

Рассмеялась, услышав вопрос. Всё походило на сон. Дурной, кошмарный сон.

— Разве не ты трахаешь все, что приходит к тебе на двух ногах? А? И что? Приелось со временем? Нет? Только во вкус вошел. Сегодня одна, завтра вторая. Две сразу? Пожалуйста. Три? Почему бы и нет! — махала руками в его сторону, не в силах остановиться.

— Мая, что с тобой? — ошарашено смотрел на меня. — Сначала рассталась со Стасом, не упомянув даже об этом, потом это все? — кивнул на здание клуба позади меня.

В его голосе послышалась боль. Он смотрел на меня так, будто впервые видит. В груди защемило, но, кажется, я больше не контролировала свои эмоции, позволяя им с криком выливаться наружу.

— Я так больше не могу, Макс! Просто не могу! — ком встал в горле, а глаза заволокло пеленой.

— Что такое, Пчёлка? — подошел ко мне, пытаясь взять за плечи, но я не хотела его прикосновений.

Точнее хотела, но совершенно не таких. И в эту секунду осознала, как устала притворяться, прятать все внутри, позволять превозносить себя и, в то же время, быть в стороне. Внезапно страх потерять его навсегда исчез, оставив лишь невыносимую боль разбитого сердца и неразделенных чувств. Теперь эти эмоции и мысли, разрывающие меня на части, ни за что не получится спрятать обратно в бутылку и закупорить её на последующие двадцать лет, которых возможно у нас не будет. Я должна ему признаться. Здесь и сейчас. И будь, что будет.

— Я не могу больше видеть, как ты целуешь других, Жёлтый. Не могу. Не могу представлять вас в кровати, не обливаясь в душе слезами. Для меня это всё слишком! — указала пальцем на него, а затем на себя. — Наша дружба для меня — это слишком!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Что? — будто по щелчку, блеск в глазах потух, а кожа побледнела.

Макс не мигая смотрел на меня совершенно остекленевшими глазами.

— Я…не понимаю. Если я давлю на тебя, то я перестану, — затараторил, всё еще не понимая посыл услышанного.