Нежнее шелка - Сьюзен Джонсон Страница 8

— Они удержат свои позиции, — проговорил он отрывисто. — Здесь или где угодно. — Он и его люди в боях проложили себе путь через четыре года Гражданской войны Севера и Юга в Америке и еще четыре года расчищали себе дорогу на кишащем пиратами Китайском море. Он не обязан распинаться перед избалованной принцессой голубой крови, доказывая их храбрость и стойкость.

— Я чувствовала бы себя увереннее, будь со мной мое оружие.

— В этом нет необходимости. Пока мы в безопасности.

— Какая уверенность, капитан! — Голос ее звучал ехидно.

Он натянуто улыбнулся:

— Уж такой я. Мистер Уверенный!

Брови ее поднялись, и она посмотрела на него насмешливо:

— Может ли быть, что вы испугались вооруженной женщины?

Он сразу скис.

— Послушайте, леди, это я спасал вас, а не вы меня. Если вам больше не надо во Францию, милости прошу наверх. Задайте жару своре ниндзя, которые хотят вас убить. В противном случае — сядьте! — рявкнул он и жестом указал на стул. — И хватит трепать языком. Из-за вас мои люди подвергаются опасности. И настроение у меня испортилось.

Некоторых слов капитана Тама не поняла — ее учитель английского был англиканским миссионером, но она уяснила для себя, что раздражение капитана достигло точки кипения и он говорит серьезно. Если она предпочтет уйти, он ее выпустит. И как ни противно это признать, он, конечно, прав. Но как раздражающе груб! Да, в одиночку она не справится с ордой воинов.

— Простите, — тихо проговорила она, избегая его взгляда. — Я крайне бестактна.

— Уж это точно.

— Как и вы. — Трудно капитулировать, когда всю жизнь — жизнь принцессы — перед ней преклонялись.

— Я извиняюсь. — И тут он улыбнулся той улыбкой, которая очаровала бесчисленное множество женщин во множестве стран; улыбнулся потому, что шум стрельбы, как слышно, стихает, а значит, вскоре они смогут выйти отсюда. Но пускаться в опасный путь с разъяренной фурией по меньшей мере предосудительно.

— Благодарю вас. — Она величественно вскинула подбородок.

— Не за что. — Он состроил льстиво-любезную гримаску. — Был не в себе, принцесса. Молю о прощении.

Его заученная сверкающая улыбка пленила немало женщин и всегда помогала обескуражить несговорчивых. И принцесса не так уж неуязвима.

Капитан и его люди действительно способствовали ее спасению, внезапно осенило ее, и она решила смилостивиться над своим благодетелем. Наверное, она слишком резка с ним.

— Я, право, признательна вам за помощь, — прошептала она, ощущая толику вины. — Мне бы не хотелось, чтобы вы меня не так поняли.

— Не стоит благодарности. Я к вашим услугам. — Теперь его внимание привлекли тяжелые приближающиеся шаги. — Идет мой первый помощник, — сказал он, повернув голову в направлении звука. — Нападавшие, наверное, разбежались. Но они непременно вернутся, поэтому держите наготове свои мечи. Я их понесу. — Он знал, что существует связь между владельцем и его мечом, но им придется бежать, так что он возьмет на себя ее тяжелую ношу.

— Я сама в состоянии… Я всегда… Ну вот опять… — Она смолкла, заметив, как он нахмурился. — Как скажете. — Очевидно, авторитет капитана должен быть непререкаем. — Могу узнать, куда мы направляемся?

— В один чайный домик. Там будем в безопасности дожидаться, пока не придет корабль.

— Если только доберемся туда невредимыми. — В задумчивости она посмотрела на него. — Вы очень высокого роста и к тому же иностранец.

— Иностранец, который путешествует со своим слугой, — ехидно заметил он. — Не такое уж редкое зрелище. Только не спорьте со мной на людях.

— Договорились, капитан. — Ее внезапное смирение привело его в смущение; он притупил взор. — Я понимаю, как мы рискуем. Вот увидите, я буду слушаться вас во всем.

Не следовало бы ей улыбаться. Ее улыбка пробудила в нем совершенно непристойные желания, особенно когда она произнесла хриплым шепотком «слушаться во всем».

— Приятно слышать. — Он старался, чтобы голос его не выдал, но, кажется, не сильно преуспел.

Теперь настала ее очередь прояснить обстановку, поскольку его косвенный намек имел явно чувственный характер.

— Я не имела в виду…

— Я тоже. — Но его пылкий взгляд противоречил словам, и ее дыхание участилось.

— Это совершенно…

— …невозможно.

— Я хотела сказать — нежелательно.

Он уловил перемену, как всегда чуя, когда женщина распаляется, хочет она того или нет. Словно не поверив, он сказал только:

— Вот как?

Ей следовало бы возразить, но его темные глаза действовали на нее гипнотически, на близком расстоянии его красота сражала неотразимо. Если поначалу она и не обратила внимание на свою реакцию на его плотские намеки, то теперь это уже невозможно не заметить.

— Пожалуйста, — тихо промолвила она, — я прошу вас…

Просила она или отказывала, но ее слова настолько же двусмысленны, как и дрожь в голосе.

— Мы одни, — пробормотал он, осторожно касаясь ее щеки; ее пугливость еще пуще распаляла его. — Никто сюда не войдет.

— Не нужно… — шепнула она.

Конечно, она не то хотела сказать, ее слова были едва слышны.

— У нас достаточно времени… — Его палец скользнул ей под подбородок, он поднял ее лицо; ее губы призывно раскрылись.

Тишину сотряс громкий стук Пэдди в дверь.

— Я могу велеть ему уйти… — Он опустил голову, и их взгляды скрестились.

Его темные волосы упали вперед, и от искушения прикоснуться к ним у нее затрепетали кончики пальцев.

— Скажите же, чего хотите, — шепнул он.

Летело мгновение, другое, пока она совладала с собой.

— Я не хочу этого. — Она попятилась от него.

Хью отвел от нее пристальный взгляд, рука его упала.

— Как только упакуют ваши мечи, мы уходим, — отрывисто сказал он и повернулся, чтобы отпереть дверь.

— Высоко ценю ваше внимание.

Он бросил на нее холодный взгляд:

— Пять минут — и мы уходим. С вами или без вас.

Дверь распахнулась прежде, чем Тама успела продемонстрировать свое бурное негодование.

— Двое из головорезов скрылись, — объявил Пэдди, выражая неодобрение каждым словом. — Они вернутся с подкреплением.

— Бери людей и уходи. Никаких лошадей, в поздний час они привлекут слишком много внимания. Мы выйдем сразу после вас. — Хью кивнул Тама: — Готовы?

— Конечно, — бодро ответила она и скользнула между мужчинами, радуясь, что избежала ужасного промаха, который чуть не совершила. То, что случилось между ней и капитаном — весьма рискованный шаг. Мгновенная реакция возбужденных нервов… реакция, вполне понятная при создавшихся обстоятельствах. Любая женщина почувствовала бы симпатию к человеку, который спас ей жизнь. Но больше такого, разумеется, не повторится.