Черный цвет боли - Эва Хансен Страница 73

Будь Даг повнимательней, заметил бы взгляд помощницы, откровенно говоривший, что он дурак, но для Вангера на первом месте работа, на втором она же, на третьем тоже, а уж потом… Даже Фрида, в которую он был явно по-своему влюблен, оказывалась на четвертом только потому, что с работой связана.

– Я не вращалась в этих кругах, никого там не знаю, я просто кое-что пробовала на себе и читала соответствующую литературу. Написать рапорт?

До Дага наконец дошло:

– Ты что? Фрида, прости, я сморозил глупость. Где ты умудрилась это попробовать?

– Даг, давай не будем обсуждать мою порочную юность? Понимаю, что серьезно разочаровала тебя, но поделать ничего не могу, сказанного не вернешь. Могу добавить только одно: главный принцип настоящего БДСМ – добровольность. Там никто никого не принуждает и в любой момент все можно прекратить, а еще верхний отвечает не только за безопасность нижнего, но и за его моральное состояние. Думаю, понятно, что в банде такого нет?

– Как ты думаешь, эта Линдберг в банде? – Спросил скорее, чтобы перевести разговор на другую тему.

Фрида помрачнела окончательно:

– Если ты имеешь в виду, что она участница вольная или невольная, значит, совершенно не умеешь разбираться в людях. Эта девушка по природе госпожа, топ, хотя рядом со своим красавцем предпочитает быть сабой, но она не способна причинить боль ради боли.

– Откуда ты знаешь, кто она?

Вангер просто потерял над собой контроль, Фрида говорила такие вещи… Откуда она все знает?

– Есть поговорка: рыбак рыбака видит издалека. Мне не нужно объяснять взаимоотношения между ними и то, чем они занимаются за закрытой дверью. Это только ты не представляешь, что могло быть в комнате боли.

Девушка поднялась и направилась к двери, видимо просто не желая продолжать ставший неприятным разговор, когда Вангер вдруг тихо спросил:

– А ты топ или саба?

– Госпожа, Вангер.

Несколько мгновений Даг тупо смотрел на закрывшуюся за Фридой дверь, тщетно пытаясь вернуть съехавшие набекрень мозги. Фрида госпожа?!

Против собственной воли он вдруг представил себе ее в каком-нибудь черном облегающем кожаном костюме с плетью в руках и распущенными волосами. Черт возьми, картинка получалась потрясающая! На мгновение Вангеру страшно захотелось, чтобы каблучок этой госпожи уперся в его плечо, а бровь приподнялась с вопросом не врезать ли плетью.

Совсем прогнать от себя эти мысли не удалось, они настырно лезли при одном воспоминании о Фриде. И что теперь будет? Увидев помощницу, он невольно представит ее в латексе и с плеткой. Фрида правильно делала, что никогда не рассказывала о таком своем опыте.

Но другую сторону Вангера возмущало понимание, что Фрида могла с кем-то вот так… Он просто ревновал девушку к ее прошлому. Этого только не хватало!

Еще через минуту Даг понял, что это ревность не из рабочих побуждений, он ревновал не Фриду-помощницу, а Фриду-девушку, явно не желал знать, что у нее был кто-то и желал сам попасть… под ее плеть!

Даже лицо растер руками:

– Господи, какая дурость!

Произнеся это, Вангер замер, потому что прямо перед его столом давно стоял Кевин Эк, что-то объясняя.

– Что? Кевин, это я не тебе.

– Я понял. С Фридой поссорились?

– Почему ты так решил?

– Она сама не своя, влетела, забрала материалы, которые просила, и умчалась. Даг, она, кажется, ушла домой.

Вангер подумал, что даже всегда сдержанная и чуть холодная Фрида может вести себя как капризный ребенок. Неужели все женщины таковы? Тогда он ни за что не женится. И усмехнулся: конечно, кто же за тебя пойдет, старого дурака?

«Старому дураку» тридцать пять, и если бы не сумасшедшая увлеченность работой и вечно мрачный взгляд, успех у женщин был бы обеспечен.

На душе раздрай, причем такой, что даже работой не вылечить.

– Что там у тебя?

Кевин обрадовался вниманию обожаемого им Вангера:

– Я нашел!

– Что нашел?

– Просматривал съемки прайд-парада прошлого года из Сети и кое-что нашел.

– Ты этим тоже увлекаешься, что ли?

– Чем?

– Ну, БДСМ всякими?

Эк почесал затылок:

– Да нет. А почему тоже?

– Я про банду! – строго произнес Вангер.

– А…

– Показывай, что там у тебя.

– Вот, смотрите.

Он сообразил вырезать нужные куски и соединить в один, чтобы не пришлось просматривать весь парад.

– Вон, видите, Леннарт. Вы его видели вживую, я – только на фотографии. Это он?

Вангер пригляделся. Да, Викстрём. Рядом пара таких же качков, затянутых в кожу. Даг вдруг с ужасом поймал себя на том, что ищет на экране… Фриду!

– А этой… Линдберг на записи нет случайно?

– Есть, – почему-то обрадовался Кевин.

Ой-ой… сейчас он найдет еще и Фриду и…

– Смотрите, она наблюдает парад среди зрителей. Но явно видно, что ей не по себе, не нравится, это плохо скрываемое презрение…

– Все, хватит! Есть еще кто-то рядом с Леннартом Викстрёмом?

– Есть, но мы же их не знаем.

– Распечатай отдельными снимками лица всех, кто оказывается рядом.

Бергман по поводу идеи Вангера особого энтузиазма не выказал:

– Даже если их лица есть, это нам ничего не даст, Даг. Во-первых, участие в прайд-параде никак не преступление, во-вторых, взять их нужно только с поличным, потому что отговорятся просто тем, что глазели, не подозревая, что жертвам больно. В-третьих, они не такие дураки, чтобы после сеансов сразу бежать домой, думаю, сейчас банда где-то устроилась на лежбище. Наша задача понять где и взять их теплыми, причем как можно быстрей, пока они не завалили залив новыми жертвами. Зачем я тебе это говорю, ты все прекрасно понимаешь сам.

Это было правдой, но Даг просто не знал, что делать. Оставалась надежда на то, что след с машиной все же куда-то приведет, хотя пока он завел в тупик, или что эта Линдберг даст о себе знать.

Настроение было хуже не по-весеннему холодной и хмурой погоды.

У Бергмана, видно, тоже:

– В этом году весна будет?

Даг в ответ буркнул:

– А в прошлом она была?

Да, это так, Европа просто потеряла одно время года, после холодов и промозглого конца зимы, который растягивался до самого цветения сакуры в парках Стокгольма, вдруг сразу наступало лето. И нормальной осени тоже не было. Год стал делиться на холодный и теплый сезоны.

Найдя объект для ворчания, Вангер вдруг почувствовал, что несколько успокоился. Просто он не мог думать о Фриде-госпоже, это выбило из колеи, а тут виновата погода…