Королевство моих преступлений - Лина Мур Страница 70

– Я насильник, Белч. Я практически убийца и преступник, и ты предлагаешь мне добить её? Я не могу так. Я столько всего натворил, что не знаю сейчас, как поступить, куда обратиться, к кому идти и как, вообще, двигаться дальше. Я хочу к ней… хотя бы видеть, как она спит, знать, что в порядке, а большего мне не надо. Но и этого я уже не могу сделать, она с ума сойдёт от этого, а эмоции… для неё они сейчас смертельны, – тихо произношу я.

– Вот поэтому тебе надо уехать хотя бы на пару дней, и я предлагаю тебе именно это. Подумать обо всём. Это уже случилось, Раф. Ты не можешь изменить прошлое, а вот будущее зависит только от тебя и тех решений, на которые ты готов. На это тоже нужна сила, а здесь её нет. Вы оба сейчас истощены. Так что поехали, сменим обстановку, и, может быть, ты проветришь свои мозги, – Белч натягивает улыбку, а я ещё больше мрачнею.

– Я нищий, ты забыл об этом. Я никуда не могу поехать, да и не хочу. Пока она здесь, я должен быть хотя бы в том же месте, что и она. Я…

– О, ты меня достал. Горнолыжный курорт входит в бесплатные развлечения нашего университета. У них контракт с администрацией, и для нас всегда оставляют несколько номеров, если мы захотим провести там время. Ты не будешь тратить свои деньги, потому что они уже потрачены Эрнестом за год обучения. И ты ничем Мире не поможешь, если сдохнешь от голода или отравишься сигаретами. Тем более с ней Сиен, и она обещала, что от неё ни на шаг не отойдёт. Да и она понимает, что оставлять Миру одну в таком состоянии нельзя. Ей ничто не угрожает, а чтобы это продолжалось и дальше, ты должен разработать план и обдумать всё. Только вот сейчас не надо говорить, как ты винишь себя и что ничего хорошего не заслужил, то я тебе врежу, если упомянешь об этом. Да, виноват. Да, совершил очень плохой поступок. Да, ты изнасиловал и избил её. Но! У тебя есть «но», Раф, а у Всадников и Беаты его не было. Они хотели этого, а тобой управляли. И будут управлять дальше, пока ты не возьмёшь себя в руки и не начнёшь думать о будущем, а не о прошлом. Оно уже там, за гранью, а настоящее и твои предстоящие поступки могут определить многое. И если честно, то тебе нужно время для себя, потому что, повторюсь, ты выглядишь ужасно. Так что поднимай задницу и приводи себя в порядок, затем осмотрим твои раны, перевяжем их и ночью, пока нас никто не видит, свалим отсюда. Давай, чувак, пора что-то делать, а не сидеть и страдать. Страдать можешь и дальше, только вот это не принесёт тебе облегчения. Пойми, как всё исправить и наберись мужества, чтобы сознаться во всём Мире, это то, что вам обоим необходимо. Честность. Доверие. А там и снова любовь. Вперёд, Раф, я пока за рюкзаком схожу, а ты, чтобы был готов к моему возвращению, иначе я тебя за уши вытащу отсюда. Ты провонял потом, блевотиной и ещё чем-то, отчего меня сейчас вырвет. Хотя бы обо мне подумай, я тоже не железный, – поднимаясь, Белч хлопает меня по плечу, а я кривлюсь оттого, что он задел порез.

Очень легко давать советы и говорить высокопарные слова, когда не ты виновник всего случившегося. Очень просто быть мудрым и знающим всё, наставлять и проповедовать, когда не ты преступник, и тебя не касаются последствия твоих поступков. Со стороны всегда всё выглядит проще, чем на самом деле. Сказать можно всё что угодно, а вот сделать нет, потому что именно ты сейчас понимаешь, как страшно двигаться, признаваться и мечтать. И я несильный, раз желаю найти самый простой способ избежать ухудшения ситуации – уйти. Но в то же время я осознаю, что Мира здесь одна не сможет. Я виноват в том, что Всадники находятся в этом месте. И если Карстен уже пытался тронуть её, то сделает это снова. Я думаю и об этом, после рассказа Миры, который вызывает жуткую и неконтролируемую ярость и жажду убивать. Ведь мне терять больше нечего, я, действительно, готов на всё. И, главное, теперь для меня даже не любовь к ней, а защита, ведь Эрнест поступит не так, как хотели бы я или она. Он знает, кто его дочь… нет, он думает, что знает, потому что Эмира Райз хранит в себе всю боль и настоящую, ранимую, разбитую и униженную хрупкую душу, которую я и люблю. Я бы всё отдал за новый шанс. Убил бы, если потребуется, только бы она двигалась дальше, оставив меня позади. И я, правда, обязан сейчас дышать, думать и искать варианты, как уберечь её от себя и от того, что я несу с собой. Но и это, мне кажется, тоже невыполнимым, потому что меня тянет туда… к ней, даже вот такого уставшего и сломленного. Я знаю, что она моё лекарство от боли, а я причина этой боли. Я знаю, что чем ближе она ко мне, тем мне лучше. Это невидимая связь, которую никто не ощущает. Она намного сильнее, чем любые доводы и обстоятельства. Как бы плохо и тошно мне ни было, рядом с ней я живу… а она умирает. И выбор в её пользу. Теперь так будет всегда. Жить ради неё. Дышать ради неё. Убивать ради неё. Моя панацея. Моё преступление. Моя.