Одержимый - Шарлотта Физерстоун Страница 7

Неудивительно, что Мэри положила на него глаз. Сама Анаис никак не могла заставить себя отвести взгляд от этого благородного профиля и перестать воображать, каким должен оказаться Линдсей под его жилетом и пиджаком. Наверняка она этого не знала, но тем не менее нисколько не сомневалась: то, что скрывается под одеждой Линдсея, было столь же совершенно-прекрасным, как и его лицо.

Анаис не сомневалась и в том, что, раздели она ложе с Линдсеем, это ощущение оказалось бы необыкновенным, ярким – несравнимым с тем, что можно было фантазировать, доставляя самой себе чувственное удовольствие. Словно прочитав мысли Анаис, Линдсей взглянул на нее: его глаза горели, уголки губ приподнялись в загадочной улыбке.

Да, он грешный! Настоящий распутник. Как бы Анаис сейчас хотелось, чтобы Линдсей наклонился к ней и принялся нашептывать на ухо все эти порочные вещи, которые еле слышно произносил в ее мечтах… Очнувшись от смелых фантазий, Анаис с усилием глотнула и разрушила магию устремленного на нее взгляда лучшего мужчины на свете.

Анаис отвела взор, опустила глаза и, не слишком доверяя комплиментам, вновь решилась взглянуть в лицо Линдсея. В его глазах не было ни намека на желание поддразнить. Никакой улыбки.

– Ты пытаешься мне льстить, – отозвалась Анаис, украдкой взглянув на Мэри Грантворт. Та бесстыдно наблюдала за ними, буквально сочась ядом.

– Нет, Анаис. Я не сказал бы тебе ни одного лживого слова. Ты ведь знаешь это.

Конечно, Анаис знала. В конце концов, они были друзьями. «Друзья» – это безобидное определение начинало смыкаться вокруг ее шеи, подобно петле. Анаис не хотела дружить с Линдсеем. Она жаждала большего. Отчаянно желала тех же самых вещей, о которых грезила. Тех же самых чувств, что струились сквозь тело, когда она ублажала себя, мечтая о его прикосновениях.

Ощутив, как зарделось ее лицо, Анаис поспешила снова отвести взгляд. Если бы Линдсей знал, какие мысли о нем терзают давнюю подругу! И как эротичны, как непристойны, нескромны были эти мысли – узнай Линдсей о них, и пулей унесся бы от Анаис, только и след простыл!

Возможно, Линдсей действительно не мог ей лгать – только вот его слова определенно ничего серьезного не значили. Он сделал комплимент лишь для того, чтобы проявить доброту, поддержать подругу. Анаис явно не стоит воспринимать его слова как нечто большее – точно так же, как и двусмысленную сцену в гостиной, участниками которой они стали. Она не должна думать об этом как о чем-то важном, вспоминая, как Линдсей крепко прижался к ней, как его губы задержались над ее рукой и как он, казалось, глубоко, всей грудью вдыхал аромат ее духов.

Нет! Она была в плену своих фантазий, мечтала о несбыточном, хоть на мгновение позволяя желаниям, обуревавшим ее по ночам, стать реальными. Линдсей не желал ее с той страстью, которую она испытывала к нему.

– Милорд, вы собираетесь посетить сельскохозяйственную ярмарку, которая пройдет на следующей неделе в Блэкпуле? – спросила Мэри Грантворт, отвлекая внимание Линдсея от лица Анаис.

– Я не думал об этом, леди Мэри.

– Нет? Вам следует там побывать. Мой дядя собирается участвовать в этой ярмарке, представит на суд публики своих бельгийских теплокровных лошадей. Насколько я знаю, он планирует продать несколько жеребцов. А поскольку вы известны в городе как самый умелый наездник, точно так же, как и ценитель плоти…

– Плоти? – переспросил Линдсей, озадаченно подняв бровь.

Мэри покраснела – это было мило, но отнюдь не невинно.

– Ценитель конской плоти, лорд Реберн. Я подумала, что вас, возможно, заинтересует продажа этих жеребцов, ведь вы так увлеклись программой племенной работы здесь, в Бьюдли. Во всяком случае, я предположила, что именно это вы подразумевали, когда говорили о разведении скакунов во время нашей прогулки на прошлой неделе.

Ожидая ответа Линдсея, Мэри стрельнула в Анаис полным триумфа взглядом с противоположной стороны стола. Со строгим, граничащим с невежливостью поклоном Линдсей сосредоточил внимание на своей тарелке и лежавшем там куске говядины на косточке. Он не удостоил ответом вопрос Мэри, и Анаис заметила, как на красивое лицо соперницы набежала темная грозная туча.

Аппетит тут же покинул Анаис. Пища просто отказывалась лезть в рот – только не сейчас, когда все внутри переворачивалось от волнения. Анаис из последних сил пыталась сохранить самообладание, вернуть внутреннее спокойствие, нарушаемое беспорядочными мыслями, стремительно мелькавшими в голове. И как раз в то самое время, когда Анаис решила, что вот-вот сойдет с ума от этих мыслей, она почувствовала нежнейшее, ласкающее прикосновение к своей руке, лежавшей на ее колене под столом. Кисть Анаис погладили один раз, потом другой… Волнительное покалывание пробежало вверх по руке, заставляя кожу покрываться мурашками. Кто-то продолжал ласкать кисть Анаис, мягко продвигаясь все выше, пока чьи-то пальцы не обернулись вокруг ее запястья.

Линдсей.

Анаис подняла взор на желанного мужчину, заметив, как потемнели его глаза, как многозначительно он смотрел на нее. Потом Линдсей взял ее руку в свою, переплел их пальцы и положил две сцепленные кисти себе на бедро. Свободной рукой он неспешно провел по суставам Анаис и просматривавшимся под ее кожей венам – это было так нежно, что она начала дрожать.

Это была самая чудесная, самая эротичная ласка, которую когда-либо заставляли чувствовать Анаис. Держаться за руки и прикасаться друг к другу под накрытым к ужину столом, сидя в окружении двух дюжин гостей, – это казалось проявлением в высшей степени скандального, порочного поведения.

– Я хочу поцеловать твои губы, – тихо сказал Линдсей Анаис, лишь ей одной, и его пристальный взгляд скользнул вниз, к ее рту. – Я хочу, чтобы ты вся принадлежала мне, только мне, – с нажимом добавил он. – А ты хочешь этого, Анаис? Хочешь остаться со мной наедине?

Линдсей выпустил тонкую руку, положив ее на колено Анаис, и его пальцы легонько пробежали по бедру подруги. Анаис едва могла думать, она потеряла способность дышать, когда рука Линдсея неумолимо заскользила дальше, ближе к вершине ее бедер.

– Ты будешь со мной, Анаис? – Он поднялся со стула, осторожно убирая свою руку, чтобы никто не смог ненароком ее увидеть. Линдсей провел ладонью по тафте платья Анаис – медленно, словно дразня. Он плавно наклонился вниз, притворяясь, будто тянется за своей салфеткой, но вместо этого улучил момент и зашептал Анаис на ухо. – Приходи ко мне.

После этого Линдсей выпрямился, принес свои извинения и вышел из-за стола. А трепетавшая Анаис наконец-то смогла перевести дыхание. «Приходи ко мне…» – эти простые слова беспокойно крутились в ее сознании следующие полчаса.