Шелковые путы - Зара Деверо Страница 7

— Здравствуйте, мисс Лоуренс, — сказал охранник,высунувшись из окошечка своей каморки. — Идете развлекаться?

— Да, мистер Джонс, — ответила она. — Выподготовились к празднованию Рождества? — Ей нравилось кокетничать сбывшим десантником, внушающим страх грабителям одним своим видом.

Джонс осклабился и сказал:

— Я всегда готов благодаря своей супруге.

— Я купила сладости и подарки вашим детям, —сказала Тамзин с теплой улыбкой.

Ей вспомнилось, как приятно ей было ходить по залу игрушек,где она вновь почувствовала себя маленькой девочкой, которая с восхищением ивосторгом разглядывает сверкающие шары и гирлянды, искусственные снежинки назеленых елках и Санта-Клаусов из пластмассы и папье-маше. Очарованнаярождественской музыкой, она купила себе плюшевого медведя. Он стоил безумнодорого, поскольку был авторской работы и дорогого мастера. Завернутый вблестящую оберточную бумагу, он теперь дожидался рождественского утра у Тамзиндома, чтобы наконец-то его распаковали и водрузили на почетное место дляединственного гостя. Тамзин собиралась вместе с ним спеть праздничную песенку«Звенят бубенчики».

— Вы так внимательны и любезны, мисс Лоуренс! — с добройулыбкой сказал Джонс. — Вы, наверное, пригласили к себе много гостей наРождество? Будете кутить до Нового года?

— Нет! Хочу отоспаться за весь минувший год, —ответила Тамзин.

Ее машина стояла в гараже позади дома. Сев за руль, онапрогрела мотор и сняла туфли на шпильках. Она терпеть не могла водить в нихавтомобиль. Тамзин обожала управлять машиной и любила разные техническиеприспособления, облегчающие и ускоряющие работу: мобильные телефоны, факсовыеаппараты, компьютеры.

Главные улицы центра Лондона сверкали огнями рекламных щитови праздничных декораций. Новогодние елки с разноцветными гирляндами лампочек,Санта-Клаусы в оленьих упряжках, персонажи мультфильмов Диснея и библейскойистории рождения Христа словно бы ожили и радовали прохожих своим появлениемсреди них. Люди торопились сделать покупки, спешили в паб, театр или гости.Тамзин мысленно похвалила себя за предусмотрительность: все подарки ею уже быликуплены, а поздравительные открытки разосланы.

На площади Пиккадилли музыканты играли на медных духовыхинструментах рождественские гимны. Сотрудники благотворительных обществ, одетыев куртки с капюшоном, теплые шапки л шарфы, собирали в специальные ящикипожертвования. В подворотнях грелись бездомные, накрывшись одеялами и постеливкартонки и спальные мешки на бетон. В переулке раздавали суп в пластиковыхтарелках, к передвижной кухне выстроилась очередь нищих.

В половине десятого вечера Тамзин предъявила на входе встудию Денниса свой пригласительный билет верзиле, одетому в смокинг, но сосломанным носом и бритым черепом с вытатуированным на нем тарантулом. Энергичнопоработав локтями, она пробралась сквозь возбужденную толпу гостей к чугуннойлестнице без перил и, морщась от истерических криков и разноголосого гула,поднялась в апартаменты. Гардеробная была битком забита красотками внаимоднейших платьях. Они разглядывали друг друга и сплетничали о своих и чужихмужчинах и соперницах.

Воздух был пропитан ароматами дорогих духов и шуршаниемтканей по цене не менее шестидесяти фунтов за метр. В глазах рябило отобнаженных спин и глубоких декольте. Все это многократно отражалось зеркаламина стенах и декоративными стеклянными шарами размером с арбуз. Пол был устланбелым ворсистым ковром, стены оклеены белыми тиснеными узорчатыми обоями, к потолочнойбалке был подвешен на цепях мексиканский гамак. Он заинтересовал Тамзин больше,чем остальные предметы интерьера, в плане его пригодности для совокупления. Ейеще не доводилось раскачиваться в воздухе во время полового акта. Но не успелаона задуматься над тем, насколько низко гамак опускается под тяжестью двухчеловек и не рискует ли один из них отбить об пол себе задницу, как услышаларадостный возглас Дженис:

— Дорогая, ты уже здесь! Я увидела тебя в зеркале,припудривая себе носик.

— Тебе не кажется, что зеркало — это дверь ада, как вфильме «Черная орхидея»? — спросила Тамзин.

— Спроси об этом кого-нибудь из интеллектуалов,фланирующих по гостиной. Рада тебя видеть, подружка! Боже, сколько же здесьнароду! А ведь пришли еще далеко не все! Пропустить тусовку у Квентина означаетуронить свой имидж в глазах толпы.

Эффектная и уверенная в себе, Дженис была одета, как всегда,броско: в шокирующий розовый корсет, подпирающий ее пышный бюст, голубую юбочкуи блестящие чулки на резинках. На ногах у нее были короткие бирюзовые туфли назолотистых высоких каблуках. В ушах сверкали массивные серьги с бриллиантами,шею украшал толстый золотой обруч. Короткая юбочка при ходьбе развевалась,дразня любопытные посторонние взгляды выбритой промежностью: трусики Джениснадевала очень редко.

Обняв подругу, она с улыбкой заметила, что Тамзин измениласвоей привычке и приехала довольно рано.

— Иногда полезно поменять правила игры, — сказалаТамзин.

Дженис взяла ее под локоть и увлекла на галерею, откуда былопрекрасно видно все происходящее внизу.

— Интересно, удастся ли мне сегодня познакомиться скаким-нибудь сногсшибательным красавцем? — промолвила она, разглядываягостей.

— Когда это ты снисходида до невзрачных любовников? Досих пор я видела тебя только в компании импозантных мужчин, — отозваласьТамзин.

— Я завожусь только от красавчиков! И вообще люблю всекрасивое и неординарное, как тебе известно, — сказала Дженис. —Кстати, что ты решила относительно поездки в пансионат? Ну, тот, о котором яупомянула в нашем с тобой телефонном разговоре?

— Я с удовольствием составила бы тебе компанию! —ответила Тамзин.

— Прекрасно! Я закажу для тебя номер по телефону. Ты непожалеешь, дорогая! Не стану раньше времени ничего рассказывать, ноудовольствие гарантирую.

Облокотившись о перила, они стали рассматривать огромный, свысоченными потолками, зал. Снаружи дом Денниса не производил особоговпечатления, он походил на громадный кирпичный склад, построенный на рубежедвух столетий. Но едва лишь гость, заехав в современный подземный гараж,поднимался на лифте наверх, он начинал чувствовать себя так, словно бы сталперсонажем фантастического фильма.

Во внутренней отделке главенствовали белые и черные краски,стекло и отполированная сталь, призванные передать атмосферу строгой функциональностиздания эпохи всеобщего безразличия и падения нравов, — таков был капризДенниса Квентина, признанного мастера декораций, художника и иллюстратора.

Тамзин находила работы Денниса несколько вычурными ивызывающими. Одна из них украшала стену за лестницей и представляла собойобрамленное мехом овальное отверстие, внутри которого заключались другие, такиеже странные, овалы. Венчал композицию темный треугольник, символизирующийклитор.