Когда ты будешь моей - Юлия Резник Страница 7
Когда ты будешь моей - Юлия Резник читать онлайн бесплатно
— Он опасен. Ты же знаешь, как он опасен!
У Насти будто заело пластинку, а я же, напротив, молчу. Делаю глоток, верчу в руках бокал, заполняя образовавшуюся тишину звуками позвякивающего о хрусталь льда.
Зачем она это каждый раз повторяет? Да, я знаю, как опасен Демид. Как никто в этом чертовом мире знаю… Но еще я знаю, что он может быть совершенно другим. Заботливым, нежным, ласковым… Я знаю, с каким трепетом он может меня касаться. Знаю, как дрожит его мощное сильное тело от едва сдерживаемых эмоций. Знаю, как отчаянно он может любить. И как страшно… ненавидеть. В этом-то вся и проблема. С тех пор, как он перестал быть в моих глазах злом в абсолюте и приобрел черты живого, пусть и не самого хорошего человека, все окончательно перевернулось с ног на голову. Когда я его ненавидела — жить было намного проще.
— Пойду, посмотрю, как там Поля, — говорю вместо оправданий, которые, по всей видимости, Настя хочет услышать. Она фыркает. Встает из-за стола и ставит свою чашку в раковину.
— Я тоже пойду. Мне еще на работу собираться. Как же она меня достала!
Не знаю, что на это ответить. Как и я, Настя с детства мечтала стать врачом. Вот только универ не потянула и поступила в медицинский колледж. Уже год, как мы с ней работаем в одном отделении. И, если честно, я не слишком понимаю, чем её могла эта работа достать.
— Может быть, тебе что-то поменять? — спрашиваю, чтобы не показалось, будто мне все равно на проблемы подруги.
— Что именно? — щурится Настя, натягивая на ноги кроссовки.
— Ну, не знаю. Отделение, там, коллектив. Что-то же тебя не устраивает?
— Я ее в принципе ненавижу. Все эти капельницы, уколы, капризы…
— Это же просто дети. Больные дети, Насть…
— Невоспитанные маленькие чудовища!
Не уверена, что готова это обсуждать. Не хочу разочаровываться.
— Тогда, может, тебе стоит сменить род деятельности?
Несколько секунд она смотрит на меня, не мигая. А потом громко смеется, но её смех не кажется мне веселым.
— Тебе легко рассуждать. У тебя тылы со всех стороны прикрыты. Ладно, пойду я. Завтра заскачу.
Я настолько шокирована ответом подруги, что забываю предупредить о том, что завтра нас не будет дома. Дверь захлопывается, а в моих ушах все еще звенят ее слова. Она действительно это сказала? Невероятно! Настя знает, что я практически не касаюсь алиментов, которые платит Демид. И о том, что я в этой жизни всего добилась сама, она тоже прекрасно знает! Так какого черта? Что это было? О каких тылах речь?
Почему-то злюсь. Но и этот порыв гаснет, когда из комнаты выходит Полинка. Гляжу на часы и понимаю, что её уже пора купать. Полинка, как и я — жаворонок. В девять у неё отбой. Да и я после дежурства, не думаю, что продержусь дольше. Но я ошибаюсь. Когда за окнами гаснет свет — ко мне приходит бессонница. А вместе с ней из темницы души выползают и страшные воспоминания…
В день, который делит мою жизнь на «до» и «после» я тоже дежурю. Из-за разгулявшегося гриппа, врачей катастрофически не хватает, а вызовов столько, что оставшиеся — просто не в силах справиться с нагрузкой. Смены ставят одну за другой — производственная необходимость. И тут уж совсем не до того, чтобы врачи выезжали на вызов по два, как это обычно бывало. Тут хоть бы кто-то один доехал…
— Марьяна, вызов на Сикорского, Гагарина и Заречный…
— Заречный ведь даже не наш участок! — протестую вяло и неубедительно. Моя смена длится уже двенадцатый час. И на препирательства сил просто не остается. Добить бы как-то свое время и домой. Спа-а-а-ать.
— Во второй дела еще хуже! На вызовы просто некого отправлять. Терапия стонет. В общем, ты поняла.
Вздыхаю и покорно киваю головой. Понятия не имею, откуда в нашем водителе столько энергии. Самой мне уже хочется вздернуться. И горло першит… как бы самой не заболеть!
— Ладно, едем. Быстрей начнем — быстрей закончим.
— Да ты не расстраивайся! На Заречном звезды всякие живут. Вдруг приходишь ты вся такая, а та-а-ам…
Какая такая? С черными от усталости кругами под глазами, растрепанными волосами и в серой не по размеру робе? Смешно. Я и смеюсь. Это уже, наверное, нервное. На Сикорского и Гагарина справляюсь быстро. Ближе к Заречному — засыпаю. Игорь расталкивает меня и машет рукой:
— Тебе туда. Давай, не задерживайся!
Подхватываю тяжелый чемодан, плетусь к подъезду, набираю код домофона и жду — открывать не торопятся. Наконец звонок пикает, я дергаю дверь и с наслаждением вхожу в тепло большой красивой парадной. Подъездом это назвать почему-то не поворачивается язык. Путь мне преграждает охранник.
— Вы куда?
— Скорая. В четыреста шестую.
Это я потом узнала, что в спешке диспетчер попутал номера…
— В пентхаус ведет отдельный лифт. Я провожу.
Так странно. Будто не из моей жизни. Отдельные лифты, пентхаусы… Чувствую себя ужасно неловко и не на месте. Звоню… Он открывает. Бросает короткое:
— Ну, наконец-то, — и практически тут же на меня набрасывается. Первое время я в таком шоке, что просто не могу пошевелиться. Я словно не верю, что такое вообще возможно. Отбиваться начинаю лишь несколько секунд спустя. Но мое сопротивление бессмысленно. Я плачу. Я умоляю. Я кричу, срывая голос, ломаю до мяса ногти… А он просто меня не слышит. Бормочет что-то свое, будто вообще не понимает, что происходит. И это пугает меня больше всего! Осознание того, что мне до него не достучаться. Его глаза — бездонные черные провалы. В них — тьма, в них — конец, в них — моя смерть… Я прошу не делать этого со мной. Я его умоляю. Но он проталкивается внутрь, наверное, даже не замечая, что для меня это все впервые, отступает и снова… и снова. Я бьюсь под ним и хриплю. Я так горько плачу, что, будь он человеком, мои слезы разъели бы его плоть до костей. Но он — не человек. Он — исчадие ада. А я… кто теперь я?
С резким хрипом вскакиваю на постели. Это сон… всего лишь сон! Мне все снится… Чертов Балашов! Я ведь почти избавилась от кошмаров.
Встаю. Ночная рубашка прилипла к телу. Я мокрая, как мышь, хотя в квартире довольно прохладно. Отопление еще не включили. Стряхиваю слезы, обрывки сна… Поправляю одеяло на Польке. Она из тех, кто проспит даже начало ядерной войны, и это меня безмерно радует. Не хотела бы я, чтобы дочь проснулась от моих криков.
Первым делом, когда все заканчивается, Балашов интересуется, кто я вообще такая. Ну, как заканчивается? Он просто кончает и скатывается в сторону. А мой ужас не имеет конца.
— В-врач. В-врач скорой помощи… Пожалуйста, можно я пойду, а? — пищу, не в силах остановить слезы. Я готова пресмыкаться, готова снова его умолять… я на все, что угодно, готова, лишь бы только он меня отпустил. От моего достоинства ничего не осталось. А я… я еще есть? Осматриваю себя, в глупом желании убедиться, что от меня прежней еще хоть что-то осталось. Но вижу лишь голые ноги с липкими разводами спермы и крови на бедрах. Мне так стыдно… Я всхлипываю, хватаюсь за штаны, болтающиеся на одной ноге, и судорожно дергаясь, пытаюсь просунуть в них другую ногу. Безрезультатно.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments