Мадам - Ксавьера Холландер Страница 69

Маленькая черная коробочка была телекамерой,которая работала наподобие радара. Из соседнего дома на прибор наводилсялазерный луч, камера включалась и передавала изображение на усовершенствованныйприемник, установленный в конторе Эйба. Он мог не только все слышать, но ивидеть. Ему было достаточно повернуть ручки управления, чтобы моя комнатапоявилась на экране. Потом этот гнусный подсматриватель спокойно глазел,облизываясь, на все, что у меня происходило. Но он был не настолько хитер, какдумал. Он затратил столько труда для того, чтобы получить всего-навсегосорокапятиминутный фильм. И когда он его просматривал, трансляция случайно былапринята одной из телевизионных станций Нью-Йорка, и фильм появился на экранах.Зрители получили право на хорошенькую оргию.

Когда ФБР попросили провести расследование, тоего агенты сразу сообразили, что только Эйб мог выполнить такой трюк. Онивызвали этого толстого таракана и пригрозили посадить его в тюрьму, если он непрекратит свои штучки.

ФБР и разные комиссии по расследованию хорошознают Эйба. Он продал им огромное количество информации. Вскоре после нашейпервой встречи он предложил мне раздать взятки, чтобы я могла спокойнозаниматься своим делом. В то время мне становилось все труднее работать четыреили пять месяцев подряд без того, чтобы не быть арестованной. Эйб утверждал,что якобы достаточно умно раздать немного денег, чтобы исправить положение.

Тогда он мне и признался, что работает длядвух организаций, занимающихся расследованием коррупции. Он объяснил, что все,сделанное мной для него, будет рассмотрено благожелательно, а в обмен мне будетоказана помощь.

Эйб познакомил меня с сенатором Джоном Хьюгоми с его советником Эдвардом Маклохлином. Сенатор Хьюг руководил комиссией порасследованию преступлений. В обмен на мое сотрудничество он предложил мнезаняться моими проблемами с иммиграционными властями. Я ведь постоянно боюсь,что меня выдворят из страны. Я посчитала, что Эйб действительно мог говорить отимени сенатора.

Тем не менее полностью я ему не доверяла. Еслион в самом деле был моим другом, как утверждал, то почему же тогда требовалчаевые по двести-триста долларов? Чтобы сжечь микрофоны, подключенные, по егословам, к моим телефонам? И разве с друзей берут такие суммы?

Однажды один из моих приятелей назначил мневстречу в конторе адвоката, чтобы затем пойти пообедать. Я знала адвоката ЭдаДжармена много лет и никогда его не любила. Он был слишком ловок для того,чтобы быть честным, и общался с более чем сомнительными личностями. Онполностью соответствовал моему понятию о продажном адвокате. Мы поговорилинесколько минут. Я упомянула о моих многочисленных арестах. Он тут же предложилпознакомить меня кое с кем, кто мог бы существенно помочь.

В тот же день после обеда швейцар сообщил мне,что господин, назвавшийся другом Джармена, хочет меня видеть. Он был высокогороста, примерно сорока лет, вежлив и хорошо одет. Я его впустила. Он сказал,что его зовут Ник и что фактически он инспектор полиции. Показал своеудостоверение и значок, номера которых я записала. Так как я считалась подругойДжармена, то Ник изъявил готовность помочь мне.

Потом мы обсудили ситуацию. Инициатива мэраНью-Йорка Линдсея, решившего избавить город от бедствия, именуемогопроституцией, была направлена не только на уличных потаскух. Последствия этогорешения касались также кол-герл и мадам. Были произведены многочисленныеаресты. Меня с одной из моих девушек арестовали в марте 1971 года, и дело досих пор не было закрыто. Я сильно беспокоилась, ведь меня могли обвинить в попыткезанятия проституцией, а я боялась любого приговора. Ведь на деле все, чтосчиталось пороком, могло помешать мне получить американский паспорт, которого яочень долго ждала. Конечно, сказала я Нику и об этом. Он спросил фамилиюполицейского, который меня арестовал. Я назвала. Потом мы пошли выпить постаканчику в «Дж. Дж. Кларк», бар, где я часто бываю. Похоже, что и Ник всехздесь знал. Возле нашего столика постоянно толпились люди. Наконец мыдоговорились встретиться завтра в присутствии Ларри.

В этот же вечер Ларри и Эйб были у меня. Ярассказала им о моих переговорах с Ником. Похоже, Эйб сильно заинтересовался.Он заявил, что лучше, чем Ларри, может разобраться в честности полицейских ивообще мог бы стать моим посредником во всех предложениях, какие может сделатьНик. Он также взял у меня фамилию инспектора и номер удостоверения дляпроверки.

На следующий день я приняла Ника в присутствииЭйба. Я представила его как моего приятеля, но, похоже, оба прекрасно понималидруг друга. Прежде чем я успела открыть рот, они договорились, что я должнаплатить тысячу долларов полиции, чтобы заручиться ее защитой.

Я начала плакаться. Мол, сумма слишком ужогромна. Эйб дал понять, что для меня выгоднее принять это предложение, чтобыне быть выдворенной из страны. Пришлось согласиться. Чтобы скрепить нашдоговор, я предложила Нику одну из моих девушек.

Через два дня Эйб и Ник встретились в полиции,и инспектор познакомил их с тремя полицейскими из квартального участка. ПозжеЭйб сообщил мне, что Ник – один из самых крупных пройдох Нью-Йорка. Большаячасть самых крупных взяток проходит через него и, вполне возможно, половинаоседает в его кармане.

Ларри и я пытались убедить друг друга вправильности и обоснованности такого соглашения. В любом случае, у нас не быловыбора. Эйб, которому я каждый месяц давала тысячу долларов, похоже, в то времябыл достоин доверия. Так продолжалось три месяца. Ник и Эйб снюхались, какярмарочные жулики. И неудивительно, ведь оба были отчаянными воришками.

Между тем мы заключили еще одну сделку,касавшуюся моего ареста. После долгих переговоров Эйба с арестовавшим меняполицейским Ник потребовал у меня три с половиной тысячи долларов, чтобыполностью обелить меня. Сначала полицейский потребовал у курицы, несущейзолотые яйца, десять тысяч, но в конце концов сошлись на трех с половиной. Иопять я платила, ведь ничего другого не оставалось. Позже я обнаружила, чтополицейский получил только полторы тысячи. А то, что случилось с остальнымидвумя тысячами, знают только Эйб и Ник.

Но это не особенно улучшило положение. Мойбезнадежно честный адвокат отказался от подкупа, и я была признана виновной. Ноотделалась всего лишь штрафом в сотню долларов. В довершение всего полицейский,который меня арестовал, захотел бесплатно воспользоваться девушкой, бывшей втюрьме вместе со мной. Конечно же, такую возможность я ему никогда не предоставила.