На улице нашей любви - Саманта Янг Страница 65

— Он — занятой человек. Я это понимаю.

Элли кивнула:

— Прежние девушки Брэдена, как правило, отказывались с этим считаться.

— А я отказываюсь от почетного звания «девушка Брэдена», — усмехнулась я.

— Я и не собиралась удостаивать тебя этого звания. Просто я хотела сказать… блин, я уже забыла, что хотела сказать… В общем, в голове у меня постоянно вертятся какие-то мысли про вас двоих.

Можно не сомневаться, Элли пытается разглядеть в нас героев своих любимых романтических мелодрам, скрытых под оболочкой грубой чувственности. Подобное занятие до добра не доведет. Сознавая это, я поспешно переменила тему.

— В последнее время ты совсем не упоминаешь про Адама.

Элли изменилась в лице, и я догадалась, что выбрала тему не слишком удачно.

— С того воскресенья, когда он обедал у мамы, мы почти не разговаривали. Наверное, он сам понял, что здорово запутался, и решил оставить меня в покое.

— Но в прошлое воскресенье, когда мы все вместе шатались по городу, мне показалось, что у вас все в ажуре.

— Это потому, что ты никого не замечала, кроме Брэдена.

— Да ладно тебе, — расхохоталась я. — Я пока что не ослепла.

— Ты себе льстишь. По-моему, наивные лицемеры вроде тебя вряд ли могут претендовать на проницательность.

Это что-то новенькое. Ни Райан, ни Джеймс не считали меня лицемеркой. По крайней мере, они никогда об этом не говорили.

— С чего это ты взяла, что я лицемерка?

— Наивная лицемерка. Это принципиально.

— А можно полюбопытствовать, какой смысл ты вкладываешь в это словосочетание?

— Наивный лицемер не способен трезво оценить ситуацию. Он видит только то, что считает нужным видеть. Он постоянно себя обманывает. В общем, самый убедительный пример наивной лицемерки — моя подруга Джосс, совершенно не способная понять истинную природу своих отношений с моим братом Брэденом Кармайклом.

Завершив эту тираду, Элли попыталась сверкнуть глазами, но эти светло-голубые облака не были предназначены для метания молний.

— Наивная лицемерка, — покачала я головой. — Да, такое мог придумать только человек с могучим интеллектом.

Элли запустила в меня подушкой.

* * *

Наступил четверг. Получив эсэмэску от Брэдена, сообщавшую, что сегодня вечером ему опять не удастся вырваться, я ощутила легкий укол разочарования. То есть на самом деле укол был совсем не легкий, но в этом я себе никак не могла признаться, потому что поспешила воспользоваться испытанным средством — спрятала свои чувства в запаянную консервную банку. Проект, над которым Брэден работал все лето, близился к завершению, и я понимала, что дел у него невпроворот. Но от этого мне не становилось легче.

Я с головой ушла в работу и весь день провела у компьютера. Книга шла на удивление легко, и я сумела написать несколько глав, не позволив при этом воспоминаниям довести меня до приступа паники. С прошлой пятницы ни одного приступа у меня не было. Обнадеживающее достижение.

К вечеру четверга я настолько утомилась от творческих усилий, что решила расслабиться и заглушить тоску по Брэдену, просмотрев подряд несколько фильмов с Дензелом Вашингтоном. Элли сломалась уже на втором. Я выдержала у экрана несколько часов и отрубилась прямо на диване.

Проснулась я с ощущением того, что лечу по воздуху.

— Что такое? — пробормотала я, пытаясь разлепить веки и разглядеть что-нибудь в темноте.

— Ш-ш-ш, детка, — услышала я голос Брэдена и осознала, что пребываю в его объятиях. — Я решил отнести тебя в кроватку.

Я сонно обвила его шею руками.

— Откуда ты взялся?

— Я так по тебе соскучился, что больше не мог ждать.

— Мм, — промычала я, утыкаясь лицом ему в плечо. — Я тоже по тебе скучала.

В следующую секунду я уснула.

* * *

Мне снилось, будто весь мир превратился в огромный океан и в мою спальню врывается поток воды. Вода поднимается выше и выше, и меня охватывает ужас неизбежной смерти. При этом внизу живота у меня распускается цветок желания, потому что поток принес с собой дивное создание — что-то вроде русалки мужского пола. Внезапно вода исчезает, и я остаюсь наедине со своим водяным красавцем, который моментально превращается в обыкновенного мужчину и принимается орудовать языком у меня между ног.

— Боже, — пробормотала я.

Обжигающая волна чувственности пробежала по моему телу и заставила проснуться.

Глаза мои открылись. Я лежала в своей постели. Наступило утро.

Голова Брэдена была между моих ног.

— Брэден, — пробормотала я, потянулась и запустила пальцы в его мягкие волосы.

Его язык умел творить настоящие чудеса. Бедра мои задрожали от наслаждения, когда он коснулся языком клитора и проник пальцами внутрь, где все уже истекало влагой. У меня перехватывало дыхание, сердце колотилось где-то в ушах, губы искали его губ.

Ничего себе утренняя гимнастика.

Матрас подо мной прогнулся, когда Брэден навалился на меня всей тяжестью, и я ощутила прикосновение его напряженного члена.

— С добрым утром, детка.

Я провела руками по его спине, слегка царапая кожу. Ему это нравилось, я это знала.

— Тебя тоже с добрым утром. И с приятным пробуждением.

Он рассмеялся, увидев мою идиотскую ухмылку, скатился с меня и растянулся рядом. Я повернулась, чтобы взглянуть на часы, и увидела кое-что на столе. Резко села, проверяя, не обмануло ли меня зрение. Дыхание Брэдена щекотало мне спину. Он коснулся моего плеча подбородком.

— Нравится?

Пишущая машинка. Сверкающая черная, восхитительно старомодная пишущая машинка стояла на столе рядом с ноутбуком. Она была прекрасна. Именно такую когда-то обещала подарить мне мама. И не успела, потому что погибла.

Чудесный подарок. Невероятно трогательный подарок. Партнер по голому сексу никогда такой не сделает.

В груди у меня внезапно стало тесно, и я ничего не могла с этим поделать. Мозг словно заволокло туманом, по коже бегали мурашки, сердце колотилось как бешеное.

— Джоселин. — Голос Брэдена прорвался сквозь туман.

Я вцепилась в его руку, как в спасательный круг.

— Дыши, — прошептал он мне на ухо, одной рукой сжимая мою руку, другой поглаживая по бедру.

Напряжение в груди ослабело, легкие наполнились воздухом, сердце угомонилось, пелена в мозгу рассеялась. Я в изнеможении привалилась к груди Брэдена.

Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил.

— Я знаю, ты не любишь говорить о том, какие причины вызывают эти приступы, но все же… такое бывает часто?