Куплю тебя дорого Кукла - Анна Штогрина Страница 61

Милена Ксавье.

Для многих туристов и коренных жителей Париж - город любви. В нем каждый камень в старинных архитектурных постройках и каждый кривой булыжник мостовой пропитан невидимыми искрами чувственной романтики. Кажется, что на узких улочках воздух искрится средневековой магией. А если прикрыть глаза, то сможешь расслышать удивительные мелодии скрипки, пианино и, возможно, даже арфы. А еще стук копыт призрачных лошадей в такт биению сердца.

Перед утонченным шармом Парижа невозможно закрыть душу. Не пустить его французскую легкую энергетику в каждую клетку на коже. Не впитать Версальскую роскошь в кровь.

Этот город - центр мира для влюбленных парочек. Центр их многогранной вселенной чувств.

Ото всюду слышатся признания в любви и привязанности. Эмоциональные выяснения отношений.

И даже то, что в современном Париже чистота улиц и порядочность нелегальных жителей далека от существующих норм, не может испортить общее впечатление.

В Сюрен я вернулась неделю назад. Но только сегодня по настоящему смогла вдохнуть полной грудью Парижский колорит.

От Комуны до центра я доехала на автобусе, быстро и без происшествий. Сегодня первый день, как я отлипла от Богдана и снова отвела его к маме с бабушкой. За эти дни я откровенно затискала сына. Замучала малыша бесконечными поцелуями и объятиями. И он сам начал канючить, чтоб я ему дала отдых.

Дэн отпустил меня в Сюрен, видя, как я страдала и вздрагивала от его голоса. Сжималась в комок, стоило незнакомому мне мужчине, навязанному в мужья, коснуться меня хоть пальцем. Он пообещал прикрывать мой отъезд перед Рамазаном. Врать, что мы живем вместе, и у нас все отлично.

Понятно, что долго обман не протянет. Рамазан Юсупов хитрый и умный мужик. Прознает все в два счета. Тогда мне придется вернуться и отбывать свое наказание в полной мере. Но пока я наслаждалась мнимой свободой. Дала себе четкую установку привести тревожные мысли в порядок и подлечить разорванное сердце.

Шамиль останется в нем навсегда. Очень сильно я полюбила этого горячего гонористого турка. И наше прощание под дождем, боль в его глазах и разочарование, наверное, всю жизнь будут немым укором протыкать мне остатки сердца и души. Являться во снах и заставлять лить бесполезные слезы.

Жирар Пирентье, стоило мне открыть свою мастерскую, сразу наведался в гости и принес извечные ненавистные гвоздики. Он долго мне рассказывал, что погода в Париже чудесная. Пока я была в отъезде лил дождь, но с моим возвращением, как по заказу, вспыхнуло яркое солнце. Он навящево звал меня посетить вместе  Лувр. Предлагал прогуляться по Елисейским полям, отведать настоящих клинарных шедевров французских кондитеров - шоколадных конфет местного производства.

Я слушала харизматичного француза в извечно клетчатом пиджаке с шарфом, в полуха.

Но к концу его тирады задумалась.

Богдан у мамы с бабушкой с ночевкой. Я измотана и выжата, как лимон, последними событиями в своей жизни. Поэтому, Жирар прав, длительная прогулка пойдет мне на пользу. А прогулка по Лувру и посещение выставки именитых художников даст мне вдохновение и запал на создание новых картин. Уже своих.

Вот только приставучий француз в мои планы не входил. Поэтому я наплела ему с три короба про то, что меня ждет дома сын, и мне срочно нужно уйти. Но на следующей неделе мы обязательно попьем кофе и полакомимся хрустящими круассанами.

С трудом выпроводив клетчатого Жирара, я сама поехала в центр Парижа. И вот я медленно ступаю по вымощенным улочкам и осознаю, насколько я несчастна и одинока...

Париж - город любви и романтики. А я в нем - выгоревшая пустая оболочка. Сама похожа на привидение средневековья.

Изначально моей целью было пойти в Лувр. Я не раз бывала в этом шедевральном месте. Концентрации потрясающих экспонатов искусства.

Мне заново хотелось рассмотреть "Мону Лизу" Леонардо да Винчи. Насладиться картинами Рафаэля, Антонело да Мессина, Тициана, Эль Греко и многими другими легендарными творцами.

Но унылая тоска разъедала меня кислотой. И я просто блукала по улицам. Бесцельно тратила время. Спустилась к Сене и долго всматривалаь в бурлящую мутную воду. Даже на Эйфелевую башню не глядела.

Просто, как загипнотизированная, внимательно  следила за бегом воды.

И слезы снова капали с моего носа.

Приняв очередное поражение, я осознала, что даже Париж не в силах исцелить меня своей мощной энергетикой. Уныло поплелась обратно к остановке. Решила, что вернусь в свою мастерскую и попытаюсь забыться. Поработать с масляными или акриловыми красками. Излить свою тоску в художестве.

На обратном пути прикупила в атмосферной французской булочной хрустящий багет и пару круассанов с заварным ванильным кремом.

Только зашла в мастерскую, как сразу включила чайник для чая.

Взгляд неосознанно упал на полотно с ликом любимого мужчины. Единственное, что мне осталось после вынужденного предательства.

Я развернула холст и долго всматривалась в восточные черные глаза. Развела краски и начала короткими рванными штрихами придавать черно белой картине цвета. Намешала терракотовый с древесным коричневым. Выдавила каплю ослепительно белого и удручающего черного. По палитре размазала солнечный желтый.Подобрать оттенок для смуглой кожи мужчины оказалось непросто.

Я включила погромче музыку в телефоне и надела наушники. Времена года Вивальди в современной электронной обработке полностью соответствовали моему настрою.

Я усердно и внимательно перемешивала палитру и невольно вслушивалась в высокие аккорды классической музыки.

Воспоминания бередили душу.

Вот наша первая встреча с Юсуповым. Где я с восторгом глядела на высокого красивого восточного мужчину. Мое возбуждение, усиленное действием наркотического препарата было невероятным.

А вот наша следующая встреча в ресторане, мое гордое требование отпустить меня. Не удерживать силой. И тут  Шамиль поразил меня своим великодушием.

Когда бандиты запросили деньги за сына, он не раздумывая дал мне всю сумму.

Тяжело, когда любимый мужчина настолько хорош. Не только внешне, но и внутренне. Мне было бы гораздо проще, если б он не шел мне навстречу, не вызволял сына, не хоронил за свой счет отца, не приезжал в дождь молить меня вернуться к нему...

Этот дождь лился солеными каплями из глаз. Слезы капали на палитру. Плоские капли вбирали в себя грязный оттенок мутной коричневой краски. Собирались с другими выпуклыми кляксами.

Я громко шморгнула носом, попыталась увести мысли в другое русло. Если я залью слезами масляные краски, врядли получится нужный оттенок.

Я перевела дыхание и почувствовала легкое дуновение ветра сзади. Движение воздуха удивило меня пряным восточным ароматом  с примесью очень знакомых острых мужских духов.