По волчьим законам - Тамара Клекач Страница 60

Борис обнял меня и очень страстно поцеловал в губы. Обычно он избегал подобных проявлений даже при личной охране, но, учитывая, во что он меня нарядил, слово "обычно" сегодня взяло выходной.

Я ответила на поцелуй и погладила его по затылку с жесткими волосами. От губ Борис перешел к шее и плечам, осыпая их жаркими поцелуями. На мгновение мне показалось, что разделает меня прямо здесь при всех, но этого не произошло и, удовлетворившись поцелуями и моим запахом, Борис провел меня к столу.

– Как я понимаю, ты решил проблему с иностранцем? – пригубив вина, осторожно спросила я.

– Никакой проблемы не было, Кира, – беспечно ответил Борис. – Кто-то просто заблудился, вот и все.

– То есть этот кто-то совершенно случайно облапал мою грудь, назвав мои украшения своими? – не отступила я. – И, конечно же, это совпадение, что этот "кто-то" сын известного ювелира, жена которого, если мне не изменяет память, родом из Израиля, как и оружие, с которым напали на магазин и изрешетили Алешу?

Борис кинул выразительный взгляд на Астахова, в свое время очень эффектно продемонстрировавшего мне и Алеше своего друга Узи.

– Иногда я забываю, что ты также умна, как и красива, – улыбнулся мне Борис.

Про Диану он явно не знал и по ходу его любимый наемник-волкодав не спешил делиться с ним этой информацией, и я точно знала, что это была далеко не единственная информация, не дошедшая до ушей Бориса.

– Извини, если порчу тебе настроение своими вопросами, но… – Я замялась, прикусив губу. – Эти алмазы… – Я невольно коснулась места под грудью, куда вошла серебряная пуля. – Они стали для меня личным делом.

– Я понимаю, – мягко ответил Борис. – Поверь, понимаю, а тот рыжий урод, что посмел к тебе прикоснуться… – Тон Бориса принял угрожающий оттенок. – Я лично наглядно объяснил ему, что происходит с теми, кто смеет даже косо смотреть на то, что мне дорого, а ты мне не просто дорога, Кира.

Его изумительные голубые глаза ярко сверкнули, а на губах заиграла странная улыбка, в миг омолодив его грубоватое лицо. Вряд ли Коппель, если, конечно, это не на его примере была проведена личная демонстрация хозяина города, разделял его улыбку и настроение.

– У меня есть для тебя еще один подарок, – хитро добавил Борис.

Он встал и, обогнув стол, подошел ко мне. Достав из кармана небольшую коробочку, Борис положил ее передо мной.

– Открой.

Я взяла коробочку и открыла ее. Внутри лежало кольцо: толстое, золотое оно явно было обручальным, но по размеру, скорее, было мужским.

Я в полном недоумении подняла глаза на Бориса. Казалось, от него шел какой-то свет и я даже усомнилась в том, что это была реальность, а не сон, в котором Борис, мой мучитель и пленитель, был совсем другим: нежным, заботливым, любящим…

– Я удивил тебя, – мягко произнес он. – Это хорошо.

– Ты не удивил, – не своим голосом ответила я. – Ты сразил наповал.

Борис рассмеялся теплым смехом.

– Тогда, может, наденешь его?

Как в бреду я вытащила кольцо из коробочки, встала, взяла его за руку и на удивлении твердо и решительно надела на его безымянный палец кольцо – признак его принадлежности мне.

Так странно… Артур видел себя во главе города, а меня подле него. Мой брат… Мой брат перед смертью говорил, что я буду хозяйкой города. Бл*дь, так оно и вышло.

– Кира… – прерывисто задышал Борис, переплетая наши пальцы. – Я…

Звон стекла разлетевшегося вдребезги окна заполнил все вокруг и две головы покатились к нашим ногам.

Я истошно закричала, узнав Диану. Лицо ее было синим и искривленным, в глазах застыл ужас, а белая фата на ней испачкана кровью. Вторая голова была в мотоциклетном шлеме и принадлежала одному из банды Астахова, счастливчику, которому по моей просьбе выпала честь охранять Диану.

Не успел мой крик затихнуть, как следом за головами полетели серебряные пули. Одна за одной они методично дырявили все и всех, кто не успел спрятаться.

Борис закрыл меня собой, словив одну из пуль, и, перекинув стол, закрылся им, как щитом. Волки, среди которых был и Алеша, ревели трансформируясь и навстречу пулям прыгали на улицу.

– Астахов! – прокричал Борис. Радужка его светилась, а рубашка трескалась, обнажая покрывавшееся волосами тело.

Волкодав, пригнувшись у остатков окна, вел ответный огонь.

– Астахов! – Волкодав поднял взгляд на Бориса. – Забери ее!

Ловко и очень быстро перебежав к нам, волкодав спрятал один пистолет.

– Борис! – пролепетала я в испуге.

– Кира, иди с ним! – прорычал он в ответ, обжигая меня жаждой убийства, светившейся в глазах. – Пожалуйста, иди!

Волкодав с пистолетом на готове схватил меня за руку.

– Астахов! – проревел ему Борис. Он уже почти не был похож на человека и из звериной пасти капала вязкая слюна. – Отвечаешь головой!

Волкодав не ответил и потянул меня за собой, не обращая внимания ни на пули, свистевшие над головой, ни на мои крики, адресованные Борису, светящийся взгляд которого я удерживала до тех пор, пока не скрылась за углом.

Через служебный выход, мы вышли в переулок. Астахов сразу же всадил почти всю обойму в волков, поджидавших нас там. По подворотням и задворкам, укрытыми густой темнотой летней ночи, мы все бежали и бежали, и бежали, и когда я уже думала, что не выдержу и просто упаду, волкодав начал замедляться.

Где-то совсем рядом гудели поезда. Мы двумя тенями проскользнули между домами и вошли в один из них, первый этаж которого занимала ремонтная автомастерская. В старом, скрипучем лифте мы поднялись на последний, шестой этаж, который занимали лофты.

В них давно уже никто не жил из-за дороговизны коммуналки и близости вокзала, но в свое время, лет десять-пятнадцать назад они пользовались спросом и считались хорошим вложением денег.

В груди ревело от бега, ноги, просто чудом не переломанные из-за каблуков, гудели. Я вспотела и меня била легкая, адреналиновая дрожь, но я с интересом рассматривала убежище волкодава.

Уютным назвать его никак нельзя было, впрочем, как и убежищем, так как это была личная, типично холостяцкая конура. Я должна была быть польщена: судя по запахам, я была первой за очень долгое время, кто был удостоен чести войти в нее.

Облокотившись на бильярдный стол, недалеко от которого стоял мотоцикл, я обхватила себя руками и перевела дыхание, мысленно возвращаясь в ресторан и к Борису, поймавшему вместо меня серебряную пулю.

Необъяснимым образом я чувствовала, что он жив, но испытывала ли я от этого облегчение… Хороший вопрос.

Я так долго приучала себя к нему, отдавала власть над собой телу, не помнившему боли и падкому на ласку, что не заметила, как самым невероятным образом прониклась чем-то к Борису, за что возненавидела еще больше и его, и себя, и вообще все на свете.