Принцесса и Ястреб - Ева Миллс Страница 60

– Слушай, Габирэль. Я понимаю твои чувства. Шелена, она… Она бывает такой эгоисткой. Я тоже на нее злился, когда она на раз-два-три похерила нашу многолетнюю дружбу и переехала к Ястребу. Как ты смотришь, чтобы немного друг друга утешить…? – многозначительный тон ди Анджела не оставлял никаких сомнений насчет того, что именно он предлагает.

Ворон скривился.

Он здесь не из-за прелестей ди Анджело.

– Если я узнаю, что она была тут…– угрожающе начал Ворон, но Марк только отмахнулся.

– Ой, Габирэль, ты, конечно, дико сексуален, когда бесишься, но я, кажется, сейчас блюну – у него было такое лицо, как будто он с трудом сдерживает рвотные позывы.

С отвращением сплюнув, Ворон развернулся и вышел на улицу, не потрудившись прикрыть дверь.

Он еще не закончил на сегодня.

Vivo. ⁴¹ Марк.

Убедившись, что Ворон скрылся в пелене дождя, Марк облегченно сполз по стене.

Пизда.

Пронесло.

Как же он перепугался.

Какое счастье, что он всегда слыл фигляром. Привычная маска шутника помогла ему справиться – святые ягодицы Мерлина, он думал, что Ворон просверлит его своими сумасшедшими очами и выпотрошит как крысу. Какое счастье, что он догадался выпить флакон, имитирующий простуду – один из побочных продуктов бесконечных экспериментов Шелены – такая ответственная девушка как она, конечно, не могла оценить пользу подобного снадобья в полной мере.

На секунду прикрыв глаза, Марк сам не заметил, как провалился в сон прямо стоя. Он устал. Сейчас, секунду и он пойдет к ней, только еще немного побудет вот так… Время растянулось и обволокло его, уговаривая не спешить, отдохнуть, перевести дух…

Шелена.

Сколько он так стоит тут? Час?

Надо пойти проверить, как она.

Марк повернулся…

…И тут снова застучали.

Блядь!

Ворон!

Где он проебался? Неужели Габирэль что-то заподозрил?

Спрятав в ладони нож, Марк аккуратно приблизился к двери, собрался с духом и одним движение открыл.

Перед ним стоял Ястреб.

Марк замер. Дождь наконец-то стихал, и отдельные капли с козырька стекали ему на макушку, с мокрых волос падали на щеки, ресницы, губы. Он провел языком, стирая их. Металл лезвия холодил руку, острый край давил на ладонь. Сжать чуть сильнее и пойдет кровь. Лицо Ястреба ничего не выражало, только желтые глаза неотрывно следили за серыми, неизвестно что в них читая.

Марк закусил нижнюю губу, сильно впиваясь передними зубами в тонкую кожу. Он уже принял решение. Шелене это не понравится.

Посторонившись, он кивнул: проходи.

Ястреб зашел в дом и закрыл дверь, повернув ключ на два оборота.

– Она здесь. – он не спрашивал.

– Ну конечно, мой принц.

– Веди. Где ты ее спрятал? Я знаю, что Ворон уже был тут.

Марк не ответил. Подошел к книжному шкафу, надавил на одну из полок. Стена отъехала в сторону, обнажив еще одну комнату.

– Ваша лаборатория. Мы ее так и не нашли тогда, в сентябре. Искали на подпольных складах и в зданиях фабрики, а она…

– Да. Она всегда была здесь.

Ястреб шагнул вперед, но Марк задержал его.

– Я должен предупредить.

– Я знаю, ди Анджело. Пойдем.

Adagio. ⁴² Ястреб.

Ему весь день было не по себе. Раздавав все положенные улыбки и разговоры на приеме, он вернулся во дворец переговорить с Колином. Как он и предполагал, последний пришел в восторг и немедленно ушел в себя, кинув напоследок принцу, что на то, чтобы составить идеальный договор, ему понадобится некоторое время.

Кай после ухода юриста занялся бумагами и не один час обманывал себя, что занимается важными и неотложными делами, прежде чем сдался и отложил в сторону.

Да что за хуйня? Он свободен, сегодня праздник, он принц в конце-то концов, а он сидит здесь один как сыч и переживает из-за девки, которая о нем даже не думает!

Приняв решение, он, не раздумывая, чтобы не дать себе времени передумать вышел и сел в машину, кивнув шоферу: к моему отцу.

Его встретили с радостным изумлением. Каролина ласково хлопотала вокруг него, предлагая то одно, то другое блюдо, и он не нашел в себе сил нагрубить ей и ответить привычно холодным тоном. Он ел, пил, слушал и кивал, кажется, даже смеялся. В гостях у Астора на удивление почти никого не было: только родные его леди, да несколько старых друзей.

Сидя в огромном обволакивающем кресле он со стороны наблюдал за уютом мирной домашней обстановки: ни одного лишнего человека, все давно знают, любят и уважают друг друга, дружеские разговоры, негромкий смех, простая сытная пища, свежая льняная скатерть и луговые цветы перед каждой тарелкой. Он поднес свой к носу. Пахло васильками, душицей и горькой травой. Как от Шелены.

Разозлившись, он сунул букетик в карман, пряча поглубже в памяти образ большеглазой русалки в белом платье. Он не будет думать об этом.

Вечером зажгли свечи.

Разговаривая с отцом о Соколах, принц повернулся в сторону, чтобы взять бокал у проходящей мимо служанки и застыл: в отблеске теней на стене ему почудился ворон, распростерший крылья над мышью, но тут из открытого окна в оранжерею задул сильный ветер, загасив огни, и страшное видение пропало.

Надвигалась буря и все пришли в движение, стали отодвигаться стулья, закрываться стекла, из сада бежали дети, игравшие на воздухе.

Ястреб посмотрел на часы. Полночь. Она сказала, что Габирэль ее отвезет. Она уже должна быть дома.

С усилием он переключился на происходящее вокруг. Нахлынувший дождь подействовал на всех, желание веселиться пропало, и гости понемногу начали расходиться по своим спальням. К часу ночи гостиная опустела.

– Посидеть с тобой еще? – Астор смотрел на него, нахмурив лоб. Кай покачал головой: нет, иди, отец. Я сейчас.

Оставшись один, он допил вино, и дальше просто держал пустой бокал в руке, не отрывая взгляда резных напольных часов, стоящих напротив. Когда стрелки, щелкнув, соединились на двух, он поднялся, прошел в отцовский кабинет, сел в кожаное кресло, положив руки на гладкие подлокотники, уставился на телефон.

Это смешно. Он будет выглядеть глупо. Это не его дело. Это ее выбор. Уже поздно. Наверняка никто не возьмет трубку. Он просто убедится, что все хорошо.

Не переставая спорить, снял трубку, набрал номер, который – совершенно случайно – прочитал сегодня в ее досье и – удивительное совпадение – запомнил наизусть.