Воспитание грубиянки - Элен Форс Страница 60

Я замахнулся вновь, выбивая его руку и приходя в ярость от его действий. Виталик не дал мне помочь Эмме.

— Ты что делаешь, блядь? — вскипаю. Хочется разбить ему голову.

— Ты идиот! Если тебя увидят? Ладно тебе пулю в лоб пустят, а твоему ребенку? Не жалко? — друг хватает меня за шиворот. Останавливаюсь, понимая, что он прав. Любое моё действие может навлечь зло на Эмму и нашего ребенка.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю его, опуская кулаки, но не успокаиваясь.

— Я плачу одному человеку за сведения. Он каждую неделю возит Эмму к врачу, и когда они возвращаются, он рассказывает мне о ее состоянии. — ворчит друг, потирая подбородок. Виталик немного помолчал, что-то тщательно продумывая. После чего затащил меня в машину. — Как увидел тут эту ободранную ладу, думал убью тебя, бестолочь. Но чувствовал, что поедешь.

— Нужно убедиться, что с Эммой все в порядке. — говорю я стискивая панель в машине. — Как ее состояние?

— Мой человек напишет. Он сделает все, чтобы помочь ей. — говорит он, закуривая. — Не все так просто, блядь, Джо. У Эммы истощение, нехватка веса. Есть риск преждевременных родов. Целый букет. Нельзя сейчас создавать дополнительные сложности.

Друг замолкает. И я только сейчас понимаю, что он и сам выглядит неважно, усталый, осунувшийся. Проследив за моим взглядом, шумно выдыхает:

— Я думал, что ты мёртв. Сначала не верил, но потом в машине было тело, которое было невозможно опознать. Сначала Натан, потом ты… Вы вся моя семья! Сначала я забухал, но меня нашёл дядя Витя. — Веталь провёл руками по рулю. Меня разрывало вместе с ним. — Он сказал мне, что Эмма пропала, не вернулась с больницы, и матери её нигде нет. Мы поехали в больницу. Там сказали, что за ней приехал родственник — грузин. Не нужно было даже выяснять, кто бы это мог быть. Блядь, Джо. Я поклялся, что не дам твоего ребёнка в обиду. И я каждую неделю езжу и узнаю, что происходит там.

— Уничтожу Дато. Гребанный псих.

Он закрыл глаза.

— Ты помнишь, как познакомился с Эммой?

Я попытался заглянуть внутрь себя. Я помнил каждую черточку ее лица, ямочку на правой щеке, ее запах. Я даже помнил ощущения от ее губ на своём теле.

— Помню только книгу, которую она читала. И все. Ничего не помню!

— А может и не стоит вспоминать? — он обернулся ко мне и посмотрел серьезно. Не шутил. — Например, Эмму в День своего знакомства ты заставил отсосать при всех нас.

Сглатываю, чувствуя себя чудовищем. Не мог я такого сделать. Это не про меня.

В голове пронеслись слова дяди Вити: «как ты цепями…»

— Не смотри так меня! — взвыл он и стал заводить машину. — Нужно ехать отсюда нахер.

— А машина.

— да кому она нахер нужна? Эвакуатор уберет, а мы со стоянки отгоним.

Разговор.

Мы тронулись с места, а я чувствовал себя пьяным в дрова. Отчаянно пытался вспомнить кто я и как мы познакомились с Эммой. В прошлой жизни всё-таки я был чудовищем. Надеялся, что меня ждёт любящая жена и успешная жизнь, а оказалось, что все неимоверно ужасно и сложно.

— Твой знакомый долго не пишет и не звонит.

— Нам остается только ждать!

— Ну значит, пока мы ждём, расскажи мне ВСЕ. Я хочу знать.

Если бы рядом со мной сидел другой человек, я бы сомневался, что могу услышать правду.

— В тот день мы вытащили тебя из дурки, проникли туда как рабочие и вывезли оттуда в стремных прикидах. Я, Натан и ещё двое отморозков, которых нашёл Натан для этого дела. Ты был под жестким кайфом, тебе какое-то лекарство дали, ловил жесткие галлюцинации. Был просто неадекватен. Еле дотащили тебя до электрички. Ты по дороге докопался до нескольких парней, еле оттащили тебя — прикладывал знатно по ним. Мы решили поехать на старую дачу Дато, за которой смотрел еще отец Серого… он бы не искал нас там. — Виталик делает паузу. — Нужно было проветрить тебе мозги, прежде, чем показывать тебя людям. Ты был на взводе. Мы заходим в электричку, а там пять свободных мест и рыжая хорошенькая девушка. И тебя повело на неё… у тебя вообще пункт на рыжих… А Натан всегда был задирой. Короче Вы стали подкатывать к ней. А у неё язычок острый, отбрила Вас так, что пол электрички хохотало. Тебя это определенно задело. Она ушла в соседний вагон. Ты, как с ума сошел, решил наказать. Типо, такие как она портят жизни нормальным парням, разводят и кидают ради богатых папиков. А с тобой спорить что? Бесполезно! Дурь не выбиваемая! Я был против, остался в тамбуре, надеялся, что одумаешься. Моя вина, что до последнего не впрягался. Если бы сломали девчонку, не простил бы себе. Ну и короче, Вы насильно стали ее хватать, раздевать, Натан пару раз приложил ей. Ты вообще сам не свой был, убить любого готовый, зрачки ещё по пять рублей. И тут она просит отпустить ее, потому девочка была… — Веталь запнулся, неудобно ему было рассказывать все это мне. Если бы не проблемы с моей памятью, вряд ли бы мы когда-нибудь говорили об этом. Мы ехали куда-то в центр и я даже не спрашивал куда.

У меня перед глазами все плыло. Перед глазами стояла фотография нежной девочки. Неужели я был способен поступить с ней так? Просто взять силой?

— Я никому не отдал ее? — мой голос стал хриплым, режущим, потому что что-то застряло в горле. Я ужасно боялся ответа.

— Конечно, нет. — друг усмехается. — Тебя серьезно повело на неё. Уверен, что даже не под наркотой ты бы не упустил её. Только методы были бы нормальными, а не такими варварскими. Всем сразу стало понятно, что ты жестоко запал на девочку. Ты смотрел на нее как одержимый. Загрузил прогу на ее телефон, чтобы следить за перемещениями Эммы. Мы с Натаном хохотали над тобой, потому что ты как чокнутый следил за ее передвижениями онлайн каждую минуту. Напоминал, долбанного маньяка. Потом, когда она поехала в аэропорт, ты разбил машину, потому что та слишком долго заводилась. А ты просто не нажал кнопку «Запуск» А когда она пропала с радара, ты ударил Натана за то, что тот сказал: «Да и хер с ней». Тогда мы поняли сразу, ты не отпустишь ее — слишком сильно втрескался.

— А она? — не узнаю свой голос. Очень слабый. — Она что-то чувствовала ко мне? Или была только из страха?

— Эмма терпела тебя больного на всю голову по доброй воле, как это можно назвать?

Мы приехали на темную улицу к двенадцатиэтажному дому. Я обвел его взглядом, осознав, что знаю этот дом. Тут жил Виталик.

— Будем бухать. — изрек друг и вылез из машины. У Виталика зазвонил телефон, он посмотрел на экран, после чего поджав губы, поднял трубку. С каждым словом его лицо становилось все мрачнее. Пока он говорил по телефону, я уже знал, кто ему звонил, думал над этим всю дорогу, поэтому когда он спросил, я сказал тут же:

— что с Эммой?

Отчаяние.

Виталик сделал круговое движение головой, опираясь руками на капот машины. Друг сильно нервничал. Я ждал, когда он скажет мне хоть что-нибудь.