Эммануэль. Танцовщица с бульвара Сен-Жермен - Эммануэль Арсан Страница 6

— Желание, которое испытывают к тебе другие мужчины, делает тебя еще более красивой. Мне недостаточно того, что ты принадлежишь исключительно мне, когда мы вдвоем. Только что, когда я смотрел издалека, как ты возбуждаешь этого господина, ты принадлежала мне в гораздо большей степени. Ты была той самой Жад, которую я держу в объятиях, и ты же соблазняешь мужчину прямо передо мной, чтобы мне угодить.

* * *

Объявили их рейс, и Ролан с Жад отправились к выходу на посадку. Человек с «Уолл-стрит-джорнел» последовал за ними. Жад шла быстро и решительно и вдруг резко остановилась. Она сделала это специально, чтобы столкнуться с незнакомцем, который шел следом за ней. Вместо извинения она положила руку на рукав его пиджака, а тот непристойно ухмыльнулся.

— Не кажется ли вам, что он принимает меня за проститутку? — прошептала она на ухо Ролану, когда они устроились в мягких креслах в том же ряду, что и новый поклонник Жад.

— То, что он думает, это не имеет никакого значения. И это не так уж плохо — провести свою жизнь, доставляя удовольствие, при условии, что это решение ты принимаешь самостоятельно.

— Даже если получаешь за это деньги?

— Деньги — это второстепенно. Плохо, если продаешь себя без радости.

— Вы хотите, чтобы я занималась проституцией?

— Многие женщины представляют себя в этом образе. Если это есть и в твоей голове, ты должна удовлетворить свое желание.

Жад нахмурилась и задумалась: а хотела ли она когда-нибудь стать проституткой? В памяти промелькнули любимые фильмы ее матери — Бергман, Бунюэль, изнасилования, ножи, окровавленные члены… Милен объясняла ей сцены насилия, когда ее дочь, испугавшись, прижималась к ней в кино, очень своеобразно: «Не волнуйся, это фантазия», — говорила она. По ее тону и по интересу матери к этим фильмам Жад пришла к выводу, что Милен получала от подобных сюжетов настоящее удовольствие.

— Вы научите меня фантазировать? — спросила она Ролана.

Ролан рассмеялся.

— Фантазии скрыты в тебе. Ты их просто пока еще не открыла. Я уверен, что большая часть твоей чувственности еще не пробудилась.

— Вы ее разбудите? — спросила Жад, нежно прижимаясь к нему.

— Знаешь, ты можешь называть меня на ты.

— Я предпочитаю обращаться на вы. Это делает вас более загадочным, более отдаленным. Таким образом, каждый раз, когда вы прикасаетесь ко мне, это происходит как будто в первый раз.

— Ну, хорошо, эта маленькая игра с обращением ко мне на вы — тоже фантазия.

Им предложили обед, и вскоре после этого за окном иллюминатора стало темнеть. Ролан взял журнал, а Жад встала, чтобы пойти в туалет. Когда она вышла из него, бизнесмен стоял и ждал в проходе. Хоть он и был довольно тучный и лысый, его гладкая кожа и полные губы придавали ему определенный шарм. Жад улыбнулась.

— Вы летите в Перу? — спросил он.

— Нет, я остановлюсь в Коста-Рике. А вы?

— Я — перуанец. Живу в Лиме. Вы говорите по-испански?

— Нет, только по-английски.

Стюардесса прошла по коридору, и Жад, чтобы пропустить ее, прижалась к перуанцу. При этом ей показалось, что она возбудилась. И вдруг совершенно неожиданно для себя она спросила у незнакомца:

— Ты хочешь меня?

Мужчина протянул руку к ее талии и нервно сжал ее ладонью.

— Скажи, что ты меня хочешь, — повторила она.

— Очень хочу.

Она открыла дверь, из которой только что вышла, и втолкнула перуанца в туалет. Он обнял ее, просунул руку под платье и сорвал ее шелковые трусики. Потом он расстегнул ширинку и вошел в нее.

Жад оставалась неподвижной, когда мужчина накачивал ее. Она думала о Ролане. Она расскажет ему о сдавленном дыхании неизвестного, о бусинках пота на его лице, о ритмичных движениях его бедер. Желание мужчины, который обладал ею сейчас, разожжет желание Ролана. Мужчина схватил руками свой болт и кончил. Потом он застегнул брюки и, не говоря ни слова, быстро вышел.

Жад вернулась на свое место более взволнованной, чем была раньше. Ролан, который все еще читал, положил свою мягкую руку на ее бедро. Жад схватила ее и сунула под платье. Ролан поднял глаза.

— А она становится нескромной, — пошутил он. — И где же это наша Жад потеряла свои трусики?

Жад протянула ему комок разорванной шелковой ткани и показала на бизнесмена, который решительно сел в кресло, находившееся совсем рядом.

— Ты быстро учишься, — констатировал Ролан.

Пока Жад рассказывала ему о своем приключении, Ролан добрался до бритого лобка. Жад знала, что, несмотря на свой отстраненный вид, перуанец следит за ними краешком глаза. Ролан сунул палец в ее влагалище, еще полное спермы неизвестного, и стал нежно его поглаживать. Жад выгнулась и замолчала.

— Продолжай говорить, — приказал Ролан. — И поподробнее, пожалуйста. Какой у него член?

— Широкий и короткий, — запнулась Жад, прижимаясь к руке Ролана. — Он едва двигался во мне. Он почти сразу кончил.

— А ты?

— Я не кончила. Ласкай меня сильнее, пожалуйста.

— Называй меня на вы.

— Пожалуйста, нажмите посильнее!

— Нет, я хочу, чтобы ты сильнее возбудилась и стала еще смелее.

Он убрал палец и дал ей его пососать. Она узнала свой вкус, смешанный со вкусом чужой спермы, и это еще больше усилило ее желание, которое сдавило низ ее живота и налило груди. Она полностью прижалась к Ролану, уверенная, что он вскоре расслабит ее, но он вновь взял свой журнал и совершенно не обращал на нее внимания. Тяжело дыша от нестерпимого желания, Жад потеряла последние остатки сдержанности и уже готова была ласкать себя сама. Но Ролан наклонился над ней и обхватил ее руками.

— Подожди. Пусть желание еще более усилится.

* * *

В середине ночи они вышли из самолета, им предстояла пересадка на Кубе. От жары платье Жад сразу же прилипло к коже. Транзитный зал был полон кубинок, словно сделанных по единому образцу, одеты они тоже были одинаково. Их крупные зады были обтянуты мини-юбками, демонстрирующими закругленные бедра, и все они носили белые носки и туфли на высоких каблуках.

Одна из них сидела прямо перед ними, и пуговицы ее белой блузки готовы были разлететься в стороны под давлением ее груди явно нестандартного размера. Выдвигая их вперед, чтобы показать свою тонкую талию, гордая своим силуэтом, напоминавшим песочные часы, она с интересом смотрела на Жад, вероятно, пытаясь ознакомиться с последней парижской модой.

Ролан заговорил с девушкой по-испански. Она рассмеялась и села рядом с ним. Жад ничего не понимала и была расстроена тем, что ее оставили в стороне. Она встала и отправилась прогуляться по магазину дьюти-фри. Если не считать нескольких бутылок рома и пыльных футляров от сигар, полки были почти пусты, и она обошла все в течение нескольких минут. Она уже собиралась присоединиться к Ролану, как вдруг увидела, что его уже нет на месте. Девушки тоже не было видно. Жад осмотрела транзитный зал, но их нигде не было. Лестница, что вела в бар, закрытый в столь поздний час, была перегорожена цепью. Жад перемахнула через нее и с опаской поднялась по ступенькам. Там, в темноте, она увидела сначала спину Ролана, а потом, приблизившись, — и девушку, прислонившуюся к стене, в расстегнутой блузке, с обнаженной грудью и задранной юбкой.