Цена зла - Оливия Александер Страница 6

Эмма

Когда он в первый раз схватил меня за плечи, миллион вещей пришли мне в голову одновременно.

Этот человек прекрасен. Сильные черты лица, словно вырезанные ангелами. Глаза сверкают, как кусочки льда. Аккуратно зачесанные назад светлые волосы.

Это огромный человек, возвышающийся надо мной больше чем на фут. Аккуратно подстриженная борода должна была бы убить внешний вид, но ему идет.

Я никогда не любила бороды; она позволяет мужчине прятаться за ней, но он выглядит с ней грубым и опасным.

Он так великолепен, что просто смотреть на него — грех. Его руки посылают электрический разряд от моих плеч до самых пальцев ног. Я не могу отвести от него глаз.

Одного года в изоляторе было бы недостаточно, чтобы оправдать меня.

— Куда это ты собралась, красавица?

С его глубоким чувственным голосом, его мягкие слова окутали меня, как одеяло, искушая потерять себя в его запретном горячем прикосновении. Я отшатнулась, отрывая взгляд от его лица. Его руки крепче сжали мои плечи, а затем все остальное, что я увидела, просочилось в мой мозг.

Он одет в самую странную одежду, которую я когда-либо видела. Все кожаное и обтягивающее, и на нем какой-то необычный кожаный жилет с серыми прямоугольными нашивками на каждой груди. Жилет расстегнут спереди, оставляя обнаженной мускулистую, мощную грудь. Одна из нашивок «SGT At Arms» (эта нашивка означает, что данный человек руководитель службы безопасности клуба) была пришита к нему. Что бы это ни значило, это звучит опасно.

Его массивные руки, покрытые слоями мускулов, в татуировках, как у Ди, но их больше. Я также чувствую запах дыма, восхитительный древесный аромат.

Все это поразило меня в течение одной секунды после того, как он сказал мне свои первые слова. Наконец я отрываю от него взгляд и смотрю на его огромные ботинки.

Он снова заговорил, и одно слово, которое он произнес, теперь было слышно, затмевая все остальное.

Воровка.

О нет…

Банка с чаевыми все еще прижата к моей груди, деньги в ней, и этикетка «чаевые», ясная как день. Я также держу карточку-ключ от двери. Я украла у людей, на которых работаю, только для того, чтобы врезаться прямо в клиента.

Нет, судя по интонации, он член команды.

— Похоже, мы сами поймали вора, — вот что он сказал.

Хищный триумф в его голосе заставляет мой желудок сжиматься от страха, и я украдкой смотрю на него сквозь ресницы.

Он смотрит на банку, а затем на меня, с презрением, его слова полны обвинений, которые наводят на мысль, что он воспринял то, что я сделала, как личную угрозу.

Страх пробегает у меня по спине. Дьякон Джейкоб, вероятно, все еще там и ищет меня. Из-за того, как жестоко скривился рот этого парня, я не уверена, что, если Джейкоб найдет меня, будет ли это лучше.

Годы укоренившейся субординации пытаются пнуть в полную силу. Я чувствую, как мое тело пытается стать маленьким, часть меня кричит, чтобы я опустила глаза и думала о нем только как о «сэре».

Нет. Я больше не буду той девушкой. Я не буду слабой. Не сейчас. Только не здесь. Только не снова, и уж точно не с ним.

Я заставляю себя посмотреть ему прямо в глаза и яростно вырываюсь из его объятий. — Отпусти меня! — я срываюсь.

Я должна кричать, чтобы привлечь чье-то внимание, но я не могу позволить себе привлекать внимание властей.

Волчья улыбка кривит его красивые губы, как будто мое сопротивление забавляет его. Он с насмешливой медлительностью сжимает мою рубашку в кулак. Агрессия заставляет мою панику трансформироваться в настоящий страх.

— Убери от меня свои руки, — рычу я, все еще пытаясь вырваться.

— Ох. Совсем как маленькая дикая кошка, правда? — его улыбка становится шире. — Это будет весело.

Мое сердце замирает. У меня тут столько неприятностей.

Он тычет подбородком в сторону кого-то рядом с собой. — Пип, иди сюда.

Мы здесь не одни. Рядом с ним появляется худощавый парень чуть пониже ростом, с коротко подстриженной темной бородой и бритой головой. Он не старше меня больше чем на год или два. На нем такая же безрукавка, но без нашивок спереди. Страшный человек, держащий меня, вырывает банку с чаевыми и ключ-карту из моих рук и толкает их в грудь другого парня.

— Отнеси это внутрь, пока я разберусь с этим.

Разобраться со мной? Меня пробирает ледяная дрожь. Похоть, горящая в его глазах, заставляет мой желудок сжиматься, даже когда в нем разливается жар.

Пип исчезает внутри.

— Я буду кричать, — говорю я громиле, стоящему передо мной. Это блеф, и я надеюсь, что он не раскусит его. Я заставляю себя смотреть ему в глаза.