Кинк. Право на удовольствие - Тальяна Орлова Страница 6

Заняла один из свободных столиков, отдышалась. Все-таки без спутника быть неприятно. Нервозность мешала и кричала, что сейчас ко мне обязательно подлетит официант и спросит, что буду заказывать. У него непременно прочитается презрение в глазах — нельзя же сидеть и вообще ничего не заказывать. Первым порывом было разрешить разуму снова рулить и бежать отсюда сломя голову. Нашлась тоже, тусовщица! И я не сделала этого только по той причине, что громила на входе отметит, что я сразу вышла. Подумает еще, что я такая, вся офисная, сюда по ошибке заглянула и сбежала, и потом с приятелями меня будет обсмеивать. Надо хоть пятнадцать минут продержаться, чтобы никто плохого не подумал.

Но пить уже не хотелось. Я встала и подошла к стойке, долго ждала, пока на меня обратят внимание, потом спросила вежливо:

— А кофе здесь готовят?

Девушка, очаровательная рыжая полуголая красавица, подмигнула и ответила слишком громко — наверное, она привыкла перекрикивать любой музыкальный трек:

— Лучший в городе! У нас не бариста, а чертов гений! Какой тебе, милая?

Не знаю, почему она обратилась ко мне именно так, но слова свои подтвердила хлопком меню по стойке. Это у них для кофе отдельное меню? Я открыла и не глядя ткнула в первое же название.

Она кивнула и что-то крикнула вдоль полки. Кофе принесли довольно быстро. Я собиралась взять и уйти за свободный столик, но рыжая вновь обратилась ко мне:

— Слушай, милая, а давай я тебе туда коньячку плесну?

— Зачем? Не надо! — успела возразить я.

— Как знаешь, — она отмахнулась. — Просто видок у тебя такой, будто капля коньячка не помешает! — И полетела дальше вдоль стойки на зычный зов другого клиента.

Про видок прозвучало не обидно, а как-то тепло, что ли. У меня скорее всего и правда выражение лица не самого счастливого человека. Но этой фразой она будто припечатала меня к стойке — здесь уже вроде как не в одиночестве торчу, не бельмом на глазу. Сижу, пью кофе, болтаю с барменшей — такое самой мне воспринимается легче. А потом еще одну чашку закажу!

Сзади раздался голос — тихий для этого шума, но барменша его расслышала:

— Марго, крикни там Гену, чтобы Лёшку сменил.

— Сейчас, Тём Саныч.

Упомянутый «Тём Саныч» занял соседний стул, потому я невольно скосила на него глаза. Белая рубашка с закатанными рукавами придавала его облику какой-то рабочей расслабленности. Немного похож типажом на Олега, тот тоже высокий и светловолосый, но уже через пару секунд я рассмотрела больше различий, чем сходств. Прямой нос, профиль можно было бы назвать правильным, если бы не слишком выпирающий подбородок. Пальцы, монотонно постукивающие по стойке, длинные и тонкие, как у пианиста. Абсолютно трезвый, что сильно противоречило царящей вокруг атмосфере.

Вероятно, он почувствовал мой взгляд, поскольку тоже равнодушно глянул в мою сторону. Но почти сразу привстал.

— А вы почему здесь сидите?

— Нельзя? — испугалась я и на всякий случай проверила, не расстегнулась ли верхняя пуговица на блузке.

— Вам можно всё. Всем можно всё, пока они не мешают другим. Но почему вы сидите здесь?

Я напряглась, но потом поняла, что он заметил карту, которую я положила рядом с чашкой. Он сам прижал ее пальцем к столешнице и задал новый вопрос:

— Карта случайно не Панкова?

Как они все по карте к одной и той же мысли приходят? На ней же никакой фамилии не указано!

— Я не украла! — поспешила оправдаться.

Мужчина улыбнулся, обнажив зубы. У него оказались слишком выпирающие клыки, они придавали улыбке диссонанса, портили черты, отвлекали от слегка зауженных зеленых глаз.

— Ага, попробовал бы кто-нибудь у него что-то украсть, — ответил на мое заявление. — Я бы посмотрел.

Не поняла, что означало это явно ироничное утверждение, но мужчина уже не обращал на меня внимания. Встал вполоборота, уперся локтем в стойку и приложил непонятно откуда взявшийся телефон к уху.

— Володя, — говорил все так же спокойно. Он, наверное, флегматик, для которого крик — ненормальное состояние, даже когда половина звуков заглушается музыкой. — Внизу твоя знакомая, — он подался ко мне и спросил: — Как зовут?

— Лиля, — промямлила я.

— А я Артем. Приятно познакомиться. — Снова клыкастая улыбка. — Представилась Лилей. И, судя по блузке, врать не умеет. — Короткая пауза. — Ты у меня спрашиваешь? Она мне на тот же вопрос дважды не ответила. Стесняется, наверное.



Легко угадывая реплики его собеседника, и я начала краснеть. Но ведь и правда, стесняюсь. Зачем же это так открыто при мне же обсуждать? Артем продолжал:

— Сам спустишься, или мне ее силой туда тащить? Да не матерись ты! Перезвони, когда научишься сбавлять тон.

Телефон исчез из его руки так же незаметно, как в ней появился. Я сказала, вероятно, самую глупую фразу в своей жизни:

— Не надо меня никуда силой тащить!

— И не собирался. — Артем опять уселся на стул. — Насильно бы я еще в вип-зону не таскал. Сейчас сам прилетит ваш мачо, я слишком хорошо его знаю.

Он явно неправильно понял суть нашего с Владимиром знакомства, от чего совсем не по себе стало. Я вспомнила о тихом голосе разума:

— Ой, мне пора, поздно уже!

Ответил бесконечно устало:

— Мне тоже пора. Но задержитесь секунд на пятнадцать.

— Зачем?

— Почему все люди такие нетерпеливые? Как будто нетерпение хоть одну проблему решило. Девять, десять, одиннадцать…

— Что? — я не поняла счета.

И примерно через четыре секунды высокий стул с другой стороны заняли.

— Ты все-таки пришла! Не ожидал, честно, — раздался уже знакомый голос.

Володя широко улыбался, а одет был совсем иначе, чем в аэропорту. Темно-серая футболка с широким воротом шла ему невероятно. Надо же, а я посчитала его слишком презентабельным при первой встрече. Вот у такой внешности нет ни единого диссонанса, даже щетина к месту, что противоречит всем установках на элегантность. Он не просто презентабелен, он сложен как греческий бог. И футболка эта явно предназначена только для того, чтобы все достоинства подчеркнуть. Улыбнулась в ответ невольно — и больше для того, чтобы скрыть свою заторможенность. Но Володя уже обращался к знакомому:

— Артем, ты просто маньяк. Постесняться девушке не дал. Или купидон?

— Пойду я работать. Маньячить и купидонить, раз я здесь главный, — отреагировал блондин и, не прощаясь, покинул нашу тесную компанию.

— Тяжела жизнь короля разврата, — пояснил Володя ему вслед, но специально для меня. — Ты его вежливостью не обманывайся. В тихом омуте водятся такие черти, что свихнуться можно.