Страсть гордой княжны - Шахразада Страница 57

После лавки с притираниями Наджа распахнул двери лавки с пряностями. Удушливый аромат – смесь всех запахов мира – едва не сбил его с ног. Однако Раут, как ни в чем не бывало, принялась тыкать пальцем в мешочки и командовать, чтобы ей взвесили два грана того да три грана сего. Когда же добрые две дюжины полосатых мешочков украсили ее корзину, она проговорила:

– Да, бедновато все же. Как видно, придется ждать караван с товарами для купца Масуда. Вот там-то мы уж точно найдем все, что может понадобиться настоящей хозяйке, да и притом дешевле…

Робкий голос кухарки самого наместника прозвучал в почти полной тишине:

– Но где же найти лавку этого самого купца Масуда, почтеннейшая?

Раут лишь презрительно пожала плечами.

– Спроси у своего хозяина, уважаемая. Не может быть, чтобы он не знал о появлении на базаре новых торговцев и новых товаров. – И, не меняя тона, но уже обернувшись к Надже: – Но, быть может, все же оставим это здесь? Пряности староваты, запаха почти никакого… Да и цена…

– Увы, хотя цена непомерно велика, но есть-то что-то надо. Пусть эти приправы пока побудут у нас. Как только приказчик сообщит о приходе каравана, я отправлю эти серые порошки в бедные кварталы. Оставим себе анис и… пожалуй, вот эти перцы… и куркуму, как бы стара она ни была, уж очень хозяйка наша до нее охоча.

– Да будет так. Надеюсь, караван вскоре появится.

И вновь протестующий крик хозяина лавки утонул в суровом взгляде нубийца. Ушла переливающаяся всеми цветами радуги надменная Раут. Следом за ней, вернув почти все купленное, потянулись и другие посетительницы. Лавка опустела.

Затем последовали лавки с тканями, где не нашлось ни клочка по-настоящему красивого шелка, ни лоскутка меха правильной выделки, ни локтя подлинно строгого и модного шитья… Потом придирчивая Раут рассматривала ковры, потом посуду…

И везде говорила одно и то же: придется ждать караван для купца Масуда, ибо только в его лавках и можно будет найти по-настоящему модные ткани, действительно красивые ковры, ароматные специи, действенные притирания и стойкие духи.

Вот так Раут и гуляла по базару до самого полудня. А потом с надменным видом уселась в коляску и в сопровождении Наджи и сурового нубийца отправилась в «проклятое поместье» (увы, слухи уже успели окрестить так заброшенное некогда и ныне возрождающееся поместье ибн Салахов).

Вслед за ней еще шел шепоток глупых кумушек, но самые умные из них уже спешили к своим мужьям и отцам, чтобы узнать, кто такой купец Масуд, где расположены его лавки и когда, по их сведениям, ожидается прибытие каравана.

Раут, уже успев переодеться, шепотом рассказывала хозяйке обо всем увиденном, когда вновь Наджа распахнул ворота. Это вернулся Масуд.

Как ни старался он спрятать свои чувства, Джая легко разглядела на лице мужа досаду и злость. Увы, должно быть, мужу сегодня пришлось не раз услышать бессмертную фразу: «Приходи завтра, уважаемый!»

О да, эти слова витали в воздухе любого присутствия, куда ступал Масуд. Однако ему хватало всего нескольких мгновений беседы с очередным чиновником, чтобы прочитать отказ в его разуме. Вот так бесцельно потратив полдня, вернулся Масуд домой… Увы, как не получилось у него самостоятельно восстанавливать свое поместье из руин, так не получалось и поднять из безвестности имя купеческого рода.

Джая же, как ни в чем не бывало, щебетала о заботах, которые легли на ее плечи, о погоде, о саде и мошенниках, которые пытались обжулить Наджу. Масуд, ушедший в свои мысли, лишь кивал жене, быть может, не слыша ее вовсе.

Ослепительный день превратился в розовый вечер, жара спадала. Мерно жужжали мухи, плыли по небу легкие облачка, истома поглотила сад.

И в этот миг изумленный Наджа поклонился Масуду:

– Достойный хозяин, там… у ворот коляска… Сам наместник просит принять его.

Удивленный не меньше управителя, Масуд вскочил на ноги.

– Не медли, Наджа. Отведи его в мой кабинет. И вели подать туда все самое… утонченное, что только можешь. И тотчас же, не теряй ни секунды!

– Прости, любимый, что отвлекаю тебя, – проговорила Джая. – Позволь дать тебе совет.

– Совет? Какой совет? – Масуд обернулся от двери.

– Не суетись так… Ты же все-таки брат магараджи. Наместнику и не снились привилегии, которыми ты обладаешь уже от одного этого родства. Не торопись. Пусть он сам принесет свое тучное чрево и сам умостится на подушках. Пусть рассмотрит твой кабинет… Это вразумит его.

– Но надо же узнать, зачем он пожаловал… Да и не дело это – заставлять ждать такую важную персону.

– Любимый, сомнительна мне важность его персоны.

Однако Масуд был уже у входа в дом. Джая по-прежнему улыбалась, ибо ей все же удалось выиграть несколько важных секунд. И уже этим показать надменному чиновнику, кто такой Масуд.

О, Джая дорого бы дала, чтобы послушать разговор ее мужа с наместником. Хотя она, пусть и смутно, но все же представляла, о чем пойдет речь. И не удивлялась этому. Одно ее изумило: как скоро хозяин города оказался у их порога – она ожидала вестей с базара лишь через два-три дня.

Мерно текло время, безмятежно вышивала Джая. И лишь когда солнце спряталось за кроны деревьев, Масуд вернулся в сад. Выражение его лица рассказало Джае все куда быстрее, чем слова.

Да, она могла торжествовать победу. Но предпочла лишь вопросительно посмотреть на мужа.

– Чего хотел наместник, о мой муж и повелитель?

– Он привез мне ярлык – теперь я могу открывать свои лавки в городе везде, где посчитаю нужным. Наместник был сама любезность, он вдруг вспомнил, что я действительно царственная особа, да к тому же и представитель древнего купеческого рода. Его речи были подобны меду – тягучи и сладки, я едва не утонул в них. Особенно же достойнейший настаивал на том, чтобы я был приветлив с его старшим сыном и старшим зятем, ибо он утверждал, что им принадлежат лучшие лавки в городе и что лишь они смогут дать за мой товар лучшую цену.

Джая довольно улыбнулась.

– И преотлично, о великий торговец! Значит, сегодняшний день прожит не зря. Да и завтрашний будет полон высокого смысла.

Что-то в голосе жены заставило Масуда пристально взглянуть ей в глаза. Но их непроницаемая чернота была безмятежна.

«Нет, поутру я спрошу у нее сам, но завтра! Не дело мужу лезть в мысли жены, словно вору в затхлые подземелья, где хранят самые заповедные сокровища…»